Всю прелесть зимы можно понять в детские годы, играя в снежки или катаясь на коньках морозным солнечным днём или в зрелости, сидя после работы вечером в тёплой уютной гостиной во время снегопада около открытого огня хоть настоящего камина, хоть декоративного яркого пламени, сделанного заклинанием Фаерум пылаум понарошкус.
С кухни потянуло ароматом жареной рыбы.
«Надо чтобы кикимора прочистила вентиляцию – запахи совсем не выветриваются»
Бейбарсов тихо прошёл на кухню и, подкравшись к Алисе, которая переворачивала куски рыбного филе на сковородке, обнял её.
От неожиданности женщина вздрогнула, и кусок рыбы, который она держала на лопаточке, шмякнулся на пол.
- Глеб, - укоризненно произнесла Буйнова и попыталась нагнуться, чтобы поднять испорченную еду с пола. Бейбарсов не пустил её. Он нежно прикусил мочку её уха и тихо сказал, начиная игру:
- Прогресс на лицо: ты приучила меня есть только прожаренное мясо, а я, кажется, убедил тебя готовить рыбу.
- Прекрати! Слава дома, - вывернулась она из его рук.
- Как прошёл день?  - снова поймал Алису в объятия мужчина.
- Кошмарно! Просто дурдом! – плаксиво ответила Буйнова.
- А ты не знала, где работаешь? – улыбаясь глазами, маг рассматривал лицо Алисы, поглаживая её по пояснице.
- Но не до такой же степени!.. А сегодня со мной главврач говорил о том, что я могу заведовать этим отделением.
- Карьерный рост?
- Ни за что! – в ужасе замахала руками талантливый, как считал маг, психиатр. - Может быть, уволюсь.
Глеб в немом удивлении поднял брови.
- У меня так мало времени остаётся на тебя и сыночка, - объяснила свои намерения Элис, повиснув у жениха на шее.
- Всеми конечностями «за»! – поддержал Алису Бейбарсов.
- Правда!? – обрадовалась женщина.
- Конечно, - Глеб разжал объятья, так как Буйнова слишком настойчиво вырывалась, пытаясь дотянуться до раковины, чтобы положить туда лопаточку, что ещё держала в руках. -  Скоро мы поженимся, и я обещаю, свободного времени, да и сил тоже, у тебя практически не будет – я об этом позабочусь.
- Я хотела у тебя спросить, - женщина положила лопаточку в раковину и подошла к столу. – Где моё кольцо.
- Какое именно?
- Которое ты мне подарил на помолвку.
- Даже если бы спросила меня, где твоё волшебное кольцо, я не смог бы тебе ответить – это теперь твои вещи и их местоположение кроме тебя не знает.
Алиса отвернулась от Глеба и начала вытирать и без того чистый стол.
«Волшебное кольцо!? Древнир! Я, оказывается, умею колдовать, - думала Буйнова, дрожащими руками расставляя на столе тарелки и чувствуя затылком взгляд Бейбарсова. - Я не учла этого!»
Когда все сели ужинать, Слава, попробовав кусочек жареной рыбы, сказал, ни к кому не обращаясь:
- Завтра конец света наступит.
- Почему? – в один голос спросили Глеб и Алиса.
- Потому что ты сегодня рыбу приготовила, - ответил маме мальчик.

Около десяти вечера, отправив Вячеслава в его комнату и велев ему хотя бы притвориться спящим, Глеб, подхватив Алису на руки, понёс её из кухни в спальню.
- Отпусти, - визгливо потребовала она, стряхивая мыльную пену с рук, потому что Бейбарсов оторвал её от мытья посуды. – Я не домыла посуду…
- Нашла о чём волноваться!
- Я не уложила сына спать!
- До часу ночи у тебя это и не получиться – он днём выспался.
- Я ещё не принимала душ! – нашла новую причину женщина.
- Потом вместе помоемся.
- Я устала…
- Эли, - уже рассерженным голосом сказал маг, опуская женщину на кровать, – я завтра в ночную смену – отоспишься без меня!
- Глеб, у меня был кошмарный день! У меня болит голова…
- Сейчас вылечу.

Мужчина решительно встал из-за компьютерного стола и направился к чулану. Открыв дверь и выпустив на волю штуки четыре моли, он принялся копаться в его темноте.
- Что ты ищешь? – чуть охрипшим от плача голосом спросила его жена, сидящая на пуфике возле двери комнаты дочери.
- Мне это надоело! – сказал мужчина, доставая из чулана свой широкий армейский ремень, который сейчас на нём не застегнулся бы и на последнее отверстие.
- Подожди. Не надо насилия! – заслонила собой дверь мать. – Она скоро успокоится…
Из-за двери, сквозь не прекращающиеся почти сутки вопли, послышался звон разбитого стекла.
- Ничего страшного, - натянуто улыбнулась женщина. – У нас решётки на окнах – она никуда не сбежит… Она успокоится. Её надо понять – у Саши переходный возраст…
- А у меня завтра защита проекта! Неужели её переходный возраст не мог начаться после защиты?!
- Ты только о себе и думаешь!- завизжала мать – проблемы ребёнка вскрыли проблемы супругов. – Всю жизнь – только ты, Ваше Величество! – скривила мать губы. - А кто о нас подумает?
- Помолчи!
- Хватит мной командовать!
- Тихо! Ты что-нибудь слышишь?
Женщина замерла:
- Нет, ничего.
Крики и угрозы девочки стихли, и в комнате воцарилась подозрительная тишина.
- О, Боже! – заголосила мать. – Она же хотела себя убить! Осколки!..
Отец решительно отодвинул жену от двери и убрал стул, подпирающий ручку. Распахнув дверь, он шагнул в комнату. Из-за его плеча выглядывала жена. Увидев происходящее в комнате, женщина впилась мужу руками в плечо и закричала:
- Саша, деточка!!!
- Не может быть! – прошептал отец. - Александра, как ты могла? Разве ты способна на это!?

Гуня уложил последний чемодан на летающий ковёр – подарок Гробыне от Шейха Спири - и, прокашлявшись, чтобы его голос прозвучал как можно мягче, позвал свою жену:
- Карамелька моя, готово. Я всё погрузил.
Из дома, вышла Гробыня. Осмотрев гору вещей на персидском ковре, она уточнила у мужа:
- Всё?
- Да, моя мармеладка.
- А их? – указала Склепова-Гломова длинным ногтём на бегающих с криком друг за другом вокруг лежащего на земле ковра двух сыновей.
Гломов подхватив двух крепышей под мышки, вопросительно посмотрел на жену, словно верный пёс, ожидая следующей команды. Гробыня удовлетворённо кивнула и, прошептав запирающее заклинание на дверь их двухэтажного дома, шагнула на ковёр. Гуня последовал её примеру.
- Ну, в добрый путь! – произнесла ведущая. - Пилотус камикадзис!
И ковёр поднялся с дворики и понёсся в сторону Буяна.

В комнате дочери послышались признаки активности, подозрительные для столь позднего времени. Женщина оторвалась от тоненького любовного романа в мягкой обложке и направилась в комнату своей несчастной дочери.
«Бедняжка моя, - думала мать, - сколько всего тебе пришлось пережить за свой не долгий век! Нелюбовь одного парня, предательство второго, смерь третьего… Бедняжка, что ждёт тебя дальше в жизни? Сможешь ли ты оправится от этих потерь?»
- Мам! Где хоть один фотоальбом в этом доме? – спросила девушка, едва мама открыла дверь.
- Во-первых, не «мам», а мамочка. Во-вторых, уже поздно меня беспокоить по пустякам…
- Ни фига себе пустяки: у меня амнезия психогенного характера, я пытаюсь что-то вспомнить, а ты… Ты! – девушка, чтобы облегчить поиски, вывалила содержимое ящика па пол. - Я сейчас буду ругаться! Громко и нецензурно!
- Лизонька, прошу тебя, успокойся! Психотерапевт сказал, что ты, в случае каких-либо проблем, не должна себя заставлять. Что надо – ты сама к этому придёшь. Со временем.
- У меня нет времени! – вдова перевернула на пол ещё один ящик комода. – Я должна вспомнить… Я забыла целую жизнь! - Лиза резко встала и подошла к матери. - Мне надо срочно вспомнить. Не знаю почему, но необходимо срочно вспомнить… - молодая женщина взяла маму за воротник. - Где мои фотографии!? – закричала она, тряся свою молодящуюся мать за лацканы стёганного розового халата.
- Ты, - дрожащим голосом ответила мама, - сожгла все фотографии… Две недели назад. В том числе все те фотографии, что ты чуть раньше забрала у всех родственников и друзей… Лиза, успокойся! Прошу тебя! Сейчас дам тебе таблеточку и всё будет хорошо… Доктор сказал… - залепетала женщина, в бесплодной попытке оторвать руки дочери от своего халата и с ужасом наблюдая как её глаза белеют от ярости. – Но ты можешь посмотреть свои школьные тетради…
- Что мне они могут дать! Я помню всё, что могла выучить в школе с первого по одиннадцатый класс! – трясла Елизавета мать за ворот.
- Лизонька, ты училась не в обычной школе, а в школе волшебства Тибидохс на острове Буян…
Лиза перестала тормошить мать и с каким-то испугом и в тоже время интересом посмотрела на неё.
- Теперь понимаю, - девушка выпустила халат матери из своих цепких пальцев, - в кого я такая трёхнутая…

***

Проигнорировав попытки Алисы разбудить его утром, чтобы попрощаться, Глеб без сновидений проспал до начала одиннадцатого. Он согласился бы спать и дольше, но если Тайнов хочет до кого-то дозвониться, то дозвониться дозвонится.
Разозлённый таким началом дня, Бейбарсов решил сорваться на первом встречном. Им оказался водитель синей грузовой газели, и который ехал в сторону, совершенно противоположную адресу, названному Тайновым. Этому человеку не повезло быть первым водителем, которого увидел некромаг на дороге и который помимо своей воли подсадил его в кабину.  Бейбарсов, проехав с водителем до поста ГАИ, заставил его резко развернуться через две сплошные линии и на скорости девяносто ехать через весь город в сопровождении эскорта из служебных милицейских машин до нужного Глебу места. Прибыв на место и оставив вышедшего из транса водителя разбираться со служителями порядка на дорогах, Бейбарсов прошёл к двери подъезда. На ходу он хмуро посмотрел на небо. Небо ответило ему так же. Такая облачность магу не понравилась, и он, взяв с заснеженных кустов шиповника у крыльца горсть снега, помешал его в ладони указательным пальцем, а затем сдунул с руки  на запад.
Войдя в подъезд, Ирбис на лестничной площадке первого этажа столкнулся с мужчиной в очках и кожаной кепке, который достаточно громко бормотал себе под нос:
- Не дом, а Бедлам  какой-то! У одного кошка весной орёт, у другого летом музыка ночами, у этого теперь дочка завывает!.. «Контрасекс»  дай ей, может, успокоится! – подняв голову и глядя в выжженный спичками потолок, уже громче сказал он.
- Эффектное прибытие, - оценил проблемы водителя газели Василий, наблюдавший за двором через треснувшее стекло подъездного окна. – Ты что такой злой?
- Не выспался, - буркнул Бейбарсов.
- Горячая невеста, - понимающе кивнул следователь. – Что, поссорились? – поймал во взгляде мага Тайнов некое беспокойство при упоминании об Элис.
- Нет, не поссорились.
- Тогда почему у тебя такая морда лица?
- Волнуюсь, - не обратил внимания маг на попытку следователя пошутить,  – первый раз женюсь.
- Не хочешь говорить – не надо, - миролюбиво поднял ладони Василий.
- Показывай, - потребовал Бейбарсов, - кто тебе опять мешают спать.
Дом, куда приехал Глеб, точнее подъезд, где он стоял с Тайновым, был подъездом, в котором проживал Василий. Именно это объясняло то, что, несмотря на морозную погоду, следователь был в тапках.
- Ты потом к нам заходи, - сказал следователь, оставляя мага перед квартирой, в которой произошло ЧП, - Наташка вторую неделю дома на больничном сидит, так что обедом, а для тебя, наверное, завтраком, я тебя угощу вкусным.
Жена Тайнова, Наталья Геннадьевна, была майором и одновременно начальником отдела милиции по делам несовершеннолетних или, как её между собой называли маргинальные подростки, «самая главная ПДНщица». Глеба же всегда подмывало назвать её «тётя Наташа», настолько по-матерински суровой внешностью она обладала. Эта суровость подкреплялась высоким ростом и солидным объёмом бёдер. И пекла она пироги ни чуть не хуже Буйновой, но такого размера, что одним её пирожком с картошкой можно было наесться на пол дня.
Бейбарсов нажал белую кнопку звонка. За дверью послышались уставшие шаркающие шаги. Дверь открыла женщина с заплаканным лицом и растрёпанными волосами.
- Зд-дравстуйте, - поздоровалась она с магом дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом. – Мужа нет – он на работе: у него защита проекта… Сашенька в комнате, ничего не говорит… Только шипит, скребётся и пытается выбраться… - женщина начала рыдать. – В-вы наша надежда, боюсь тут даже врач-чи н-не помогут. Только чудо… Вы п-понимаете… - остальных слов невозможно было разобрать из-за рыданий и судорожного дыхания. Поняв, что она больше ничего не сможет сказать пришельцу, хозяйка дома махнула в сторону комнаты дочери.
Глеб, напрягая слух, подошёл к двери. Только глубокое хриплое дыхание, неуловимое обыкновенным человеческим слухом доносилось из комнаты. Отодвинув от двери маленький диван, Бейбарсов осторожно отворил её. Вот комната уже не ребенка, но ещё не взрослого: на полках рядом с коллекцией кукол Барби стопка модных глянцевых журналов,  на стуле, наряду с полупрозрачными кофточками, навалены футболки, украшенные рисунками героев мультфильмов, на тумбочке рядом с зеркалом разбросана косметика ярких цветов, удовлетворяющих вкус стремящейся к максимализму юношеской души. Это появилось здесь давно, а вот лист фанеры, заменяющий стекло в окне появился тут вчера. На эту фанеру Бейбарсов обратил внимание, когда только въехал во двор. За фанерой было начало зимнего дня и чугунная решётка, через которую и пыталось вылезти на улицу это существо. Некромаг хорошо представил себе ужас родителей, когда те ворвались в комнату в страхе увидеть дочь с перерезанными венами, а их вздору предстала ещё более ужасающая картина: девочка по пояс вылезла за окно через ячейку решётки, размером с пол тетрадного листа. Талия девушки при этом удлинилась и стала не толще алюминиевой банки с лимонадом. Родители увидели как их дочка, деформируясь, просто выползает через решётку.
«Наверняка, за ноги втаскивал девчонку отец, а мать стояла рядом и просто кричала. Девчонка отбивалась, вопила, кусалась, шипела, царапалась. Этих воплей не выдержал Тайнов и пришёл разбираться. Когда женщина его впустила и вместо объяснений провела, а скорее, просто притащила в эту комнату, у отца уже все руки были исцарапаны и искусаны дочкой, чьё тело принимало то змееподобную, то шарообразную форму. Тайнов-то и забил окно фанерой. При этом мать, по распоряженью Василия, уносила из комнаты все режущие и колющие предметы», - восстановил картину этой ночи Ирбис.
Существо, которым стала девочка, могло со свое способностью к физическим метаморфозам, спрятаться где угодно: под кроватью, за батареей парового отопления… Платяной шкаф, из-за плинтусов стоящий не вплотную к стене, привлёк внимание мага тем, что за ним находился источник хриплого дыхания. Заглянув в узкую щель между шкафом и стеной, Бейбарсов увидел стремящуюся к нему тонкую руку. Ирбис отпрянул, когда его глаза отделяли от этой руки сантиметров пятнадцать. Рука была с обломанными до крови в попытке духа оторвать лист фанеры ногтями, но пальцы сломаны не были, и ничего не помешало бы тому, во что превратилась девочка, схватить Бейбарсова и раздавить его кости.
Отойдя на безопасное расстояние, Глеб обратился к существу:
- Ты кто?
Существо зашипело и начало что-то быстро говорить на незнакомом Бейбарсову языке. Напрягши память и слух, Глеб разобрал несколько знакомых слов.
- Ты кто? – повторил Глеб свой вопрос на древнем языке, на котором говорили маги в те времена, года дух, вселившийся в девочку, только появился в подземном мире.
- Малик , - прошипела девочка из-за шкафа.
- Малик? Почему великий демон застрял в девочке и даже не способен вывести это тело из комнаты, находясь в плену не только тела, но и помещения.
- Я не в плену!
- Ты даже не можешь выползти из-за мебели.
- Могу!
- Тогда выходи.
- Зачем мне это делать?
- Чтобы доказать, что ты меня не боишься.
- Почему я должен тебе что-то доказывать?
- Понятно: ты меня боишься.
Девочка ничего не ответила. Минуту она хрипло дышала, затем выползла из-за своего убежища. Именно убежища. Бейбарсов почувствовал страх и отчаяние той сущности, что заполнило плоть костлявого подростка с только появляющимися женскими формами и рубиновой россыпью юношеских проблем на лбу. Девочка с закатившимися под лоб глазами, так что были видны только белки, предстала перед некромагом, чуть согнув ноги, готовая в любой момент прыгнуть на Глеба, оскалила кривоватые зубы и угрожающе зашипела, предупреждая, что если что-то ему, духу, не понравится, Бейбарсов подвергнется расправе. Одержимая стояла около шкафа среди порванных книг и кусков обоев, что содрал со стен дух, в попытке вывести это тело из комнаты.
- Ты не назвал своё имя, - раскачиваясь из стороны в сторону на ногах, прошипела девочка.
- Можешь называть меня Ирбис.
- Иблис ? – на мгновенье на лице одержимого человека появился ужас.
- Ты мне льстишь, - ухмыльнулся Бейбарсов. – Я не настолько могуществен. Ирбис.
- Тогда ты умрёшь! – провыла девочка, приготовившись к прыжку.
- У меня есть шанс на пощаду? – спросил маг и, отвернувшись от духа, подошёл к заколоченному окну.
- Ни одного!
- А если я стану тебя умолять и сулить всяческие дары? – Бейбарсов прикоснулся ладонью к фанерному листу и начал водить по нему, словно лаская.
- Что ты мне можешь дать, ничтожный маг? – визгливо захохотала девочка.
- Некромаг, - поправил Бейбарсов. Он провёл рукой по фанере ещё несколько сантиметров и его ладонь замерла.
«Тепло. Сюда, в это место светит солнце»
- А что тебе нужно? – спросил Глеб и приставил указательный палец другой руки к дереву там, где он нащупал прогретое единственным солнечным лучом, пробившимся благодаря его магии через тяжёлые кучевые облака, место.
- Власть!
- Зачем она тебе?
- Я буду повелевать всем миром!
- Каким миром? – поддерживал разговор некромаг, медленно проводя пальцем по фанере. Там, где проходил его палец, оставалась полоска прожженного насквозь дерева с обуглившимися краями.
- Этим миром. Земным миром.
- А почему не подземным? – палец Ирбиса выжег нечто, напоминающее букву М,  повёрнутую на девяносто градусов.
- Не твоё дело, ничтожнейший!
- Ничтожнейший? – усмехнулся Глеб. – Самый-самый ничтожнейший?
- Да! – рыкнула девочка.
- Ничтожнее мелкого духа, которого даже не брали в прислужники отправленные в отставку тёмные стражи и поэтому он решил попытать счастья и захватить мир земной? Но который не смог этого сделать, потому что его силёнок оказалось достаточным лишь для того, чтобы подняться из Тартара, забравшись какому-нибудь курьеру Мрака в сумку со свитками? И который теперь заперт в теле ребёнка и не может сделать ничего магического?
- Я могу! Я докажу тебе!
- Ты доказал своё бессилие тем, что я нашёл тебя здесь запертым людьми, - говоря это, Бейбарсов продолжал выжигать ломанную кривую. – И, кстати, ты меня оскорбил, назвав ничтожным. За это я тебя уничтожу.
Ирбис оторвал палец от фанеры и подул на него – подушечка покраснела, и на ней появился большой волдырь.
Одержимая уставилась своими закатавшимися глазами на фигуру, выжженную Бейбарсовым – шестилучевую звезду Соломона. Верхний угол был прожжён не до конца, и поэтому деревянная звезда выглядела как шаблон.
- Недоработка, - заметил Глеб три миллиметра недожженного дерева.
- Нет… - простонал дух. – Нет!
Он сделал шаг в сторону шкафа, но не успел спрятаться – Бейбарсов щёлкнул пальцем по звезде, и она упала между фанерой и решеткой, открыв маленькое шестизубчатое окошко, в которое ворвался солнечный свет. Этот поток света попал девочке на солнечное сплетение.
- Нет! Не хочу! – тоненько завыл дух.
- Что ты кричишь, я ещё ничего не сделал, - удивился маг такой реакции.
Одержимая замерла и стала прислушиваться к своим ощущениям.
- Я ничего не чувствую! – обрадовано воскликнула она.
В руке Бейбарсова появился его атам. Он стал водить по воздуху острием лезвия, от чего в воздухе появились сияющие золотом строчки древнего заклинания.
- А сейчас чувствуешь? – поинтересовался Ирбис.
Ответом ему был вопль боли, вырвавшийся изо рта девочки.
Несколько строчек, написанных ножом в воздухе, поплыли в сторону корчащегося подростка, зависли над его головой и стали сворачиваться в воронку. Воронка начала вращаться, набирая скорость одновременно с тем, как усиливался крик девочки. Строчки закрутились с такой скоростью, что они слились в полотно. Золотая воронка, основание которой упиралось в макушку жертвы, всё набирала скорость. Крик перешёл в писк. Воронка стала темнеть, словно она вытягивала из головы девочки какую-то чёрную субстанцию. Писк одержимой перешёл в ультразвук, при этом её тело выворачивало так, что она то свивалась в клубок, то растягивалась от одной стены до другой; её руки связывались в узел, а ноги прогибались коленями назад… В последней попытке достать до мага, одержимая вытянула шею и её голова с оскаленной пастью устремилась к нему. Бейбарсов, наблюдая эти метаморфозы, сделал два шага назад и рот с искусанными до крови губами защёлкал грязными зубами около его носа. Если бы девочка сделала маленький шажок к Ирбису, то она смогла вцепиться ему в лицо зубами, но луч солнца не пускал её, держа на месте, словно булавка бабочку в рамке коллекционера.
Когда воронка стала иссиня-чёрной, в комнате поднялся ветер. Потоки воздуха закручивались воронкой и торнадо, захвативший всю комнату. Он поднял все бумаги с пола. Ветер крутил мусор всё быстрее и быстрее. Неожиданно внутри воронки сверкнула, ослепив Глеба на мгновенье, фиолетовая молния, и бумаги вспыхнули в воздухе ярким пламенем, а девочка, освободившись от захватчика, упала на пол. Рядом с ней со стуком упал кусок застывшей лавы – то, что осталось от низшего духа Тартара.
Бейбарсов подошёл к девочке и пощупал пуль на её шее.
«Спит»
Задрав порванную футболку на животе девочке, он увидел ожог на уровне солнечного сплетения в виде шестилучевой звезды – признак того, что девочка очищена от захватчика.
Подняв с пола кусок лавы размером с яблоко, Глеб подошёл к двери. Открыв её, он наткнулся на стоящую у двери испуганную новыми воплями дочери мать со сковородкой в руках, занесённой для удара. Женщину быстро отодвинул с прохода Тайнов, стоящий с встревоженным лицом тут же.
Заглянув через плечо некромага в комнату, мать с криком «Сашенька!» вырвалась из рук следователя и ломанулась в комнату дочери.
Бейбарсов благоразумно отошёл с её пути.
Женщина упала на колени рядом с неподвижным ребёнком.
- Сашенька… - причитала мать, положив голову девочки себе на колени и гладя её по грязным волосам.
Сверху медленно оседал серый пепел сгоревшего мусора.
- Она спит, - обратился к хозяйке квартиры маг. – Проспит дня два-три. В течение некоторого времени у неё будет болеть всё тело: такие деформации не могут пройти бесследно для мышц и внутренних органов.
- Спас-сибо! – пролепетала женщина сквозь вновь прорывающиеся рыдания. – Спасибо вам, молодой человек! Дай бог вам здоровья и счастья! Спасибо вам!..
Бейбарсов поморщился.
- Пошли, - позвал Василий Глеба из квартиры.
Как только Бейбарсов переступил порог квартиры Тайнова, он оказался в крепких объятьях Натальи.
- А просто так в гости зайти нельзя? – добродушно ругаясь, внимательно посмотрела майор на молодого мужчину после неудачной попытки своими объятиями сломать ему рёбра. – Обязательно надо ждать, чтобы какая-нибудь гадость случилась и только тогда прийти, - продолжала она ворчать, подталкивая Глеба в сторону гостиной, где был накрыт стол.
- Что это было? – спросил Василий некромага, пока Наталья разливала из супницы по тарелкам рассольник.
- Одержимость.
- А если подробнее?   
- Девчонка была в очень нестабильном эмоциональном состоянии, физически на грани обморока, чем и не преминул воспользоваться дух. Я не знаю, что ему надо было. По-моему, ему надоело быть пешкой в большом подземном королевстве, и он решил стать королём в маленьком земном. Не знаю, на что он надеялся.
«Интересно, что происходит в Тартаре, если такая мелочь способна пробиться наверх? Какие там происходят катаклизмы, и не появятся ли ушедшие в самоволку отставные тёмные стражи здесь, на земле?»
- С Сашкой всё нормально будет?
- Я не могу гарантировать, что в неё никто и никогда не вселится. На счёт её психики могу сказать только одно: раз она дошла до такого состояния, что в неё мог вселиться дух, то такие эмоциональные состояния, как то, в котором она пребывала вчера, не ограничатся подростковым кризисом.

Вернувшись с работы и с облегчением сняв сапоги ботфорты на длиннющих шпильках – обуви без каблуков или хотя бы на устойчивых каблуках, как выяснила Лиза, у неё не было – молодая вдова, разогрев в микроволновке два пирожка с капустой и налив сока, поспешила в свою комнату. Наслаждаясь одиночеством, пока мама была на работе, Елизавета взялась за школьные тетради.
Заклинания, история магического мира, рецепты зелий… Всё это было дико для её рационального ума, но в тоже время как-то знакомо. Чужими и совершенно инородными были записи на полях. Все поля в тетради были изрисованы сердечками и именами. Вернее, одним именем, написанным в разных вариациях: Ваня, Иван, ванечка, Ванюша, Иванушка, Ванёк… Все имена были написаны с обилием  красивых декоративных элементов: волнистые линии, петельки, крючочки… Очень заинтересовало Лизу то, что иногда попадалось и её имя, но оно было рядом с именем Иван и всегда оба имени были в окружении сердечка с крылышками или пронзённого стрелой. Так же иногда попадалось имя Лиза Валялкина и радом образцы росписи Лизы с такой фамилией.
Хлопнула входная дверь – это вернулась с работы мама.
«Всё, конец покою», - подумала Лиза.
- Лизонька! – в дверях комнаты появилась Зализина-старшая. – Смотришь тетради? Умница, дочка! Вспомнила что-нибудь?
- Нет, не вспомнила, но поняла, что я была истеричкой, - скривила тонкие(,) как и у мамы, губы молодая женщина, с брезгливостью вглядываясь в завитки букв.
- Не истеричкой, а демонстративной личностью! Так психотерапевт сказал.
- Что тоже не есть хорошо.
- Милая моя, женщина без демонстративности – что цветок без запаха!
- Знаешь, - Лизон отложила тетради, – по ходу дела я воняла на всю округу.

Алиса сняла со стены один из своих вееров – небольшой из моржовой кости – и, обмахиваясь им, подошла к жениху.
- Мне даже не вериться в своё счастье! Мы через двадцать восемь дней поженимся! – сказала Алиса и, присев на подлокотник кресла, в котором развалился Бейбарсов с ноутбуком на коленях, обвила его шею одной рукой, а другой стала обмахивать лицо мага веером, отчего несколько его длинных прядей разлетелись. Это зрелище не понравилось женщине, и она положила веер на столик, пред этим шлёпнув костяными пластинами Глеба по лодыжкам, чтобы он убрал ноги со столешницы. – Смотри, я уже придумала новую роспись, - и она протянула магу лист бумаги. На нём было написано округлыми буквами «БЕЙБи». Хвостик «и» отходил линией, описывающей вокруг этих букв окружность, а вторым рядом по этой окружности шли петельки и, казалось, что «БЕЙБи» расположено в середине цветочка.
Бейбарсов оторвался от заключения на экране ноутбука и внимательно посмотрел на это художество, потом на Алису, потом, прищурив глаза, опять на лист бумаги. После досконального изучения росписи, Глеб уточнил у невесты:
- Ты этим весь день сегодня на работе занималась – придумывала роспись?
- Нет, - улыбнулась Буйнова и крепко обняла жениха за шею. – Я её давно придумала.
- Если мне не изменяет память, а она мне никогда не изменяет, ты не хотела менять свою фамилию?
- Я?! – растерялась пока ещё Буйнова. – Ну-у… Это было давно и не правда! Я возьму после свадьбы твою фамилию. Вслушайся, как звучит: Алиса Бейбарсова!
- По-моему, очень похоже на Алису Буйнову. Мне сегодня позвонил Тайнов. Девочка тринадцати лет стала вместилищем тёмного духа. Какой-то мелкий душок  смог выбраться из подземного мира и нашёл не слишком подходящее тело. Видимо, его силы были на исходе и, чтобы не погибнуть, он занял первое попавшееся тело. И оказался в плену – не мог из тела выбраться, не мог применить магическую силу. В общем, он просто напугал родителей жертвы.
Алиса продолжала без интереса к данному событию, но с обожанием в глазах смотреть на Бейбарсова.
- Мне удалось его изгнать, - закончил Глеб, наблюдая за необычной реакцией женщины.
- Ты у меня молодец! – похвалила Буйнова мага. – Защитник и спаситель людей! – возвышенно сказала невеста. - Ты так добр!
Бейбарсов с удивлением посмотрел на любимую, выискивая в её лице признаки издевки.
- И это всё, что ты  можешь мне сказать? - поднял бровь Бейбарсов.
- Ну, да, - ответила женщина, не понимая подоплёки. – А что я ещё могла бы тебе сказать?
«Например, ты могла бы заявить, раз тебя не только не пригласили, но даже не сообщили об этом инциденте, что это очередное ущемление твоих прав члена коллектива только лишь по половой принадлежности… Милая, родная… Я уже соскучился»
- Славушка, тебе помочь сделать уроки? - слащаво Алиса обратилась к вошедшему с портфелем в руках комнату Вячеславу.
- Ты за кого меня принимаешь? – возмутился мальчик. – Пусть идиоты делают домашнее задание.
Элис открыла рот от такой реплики. Глеб, спокойным, без нажима, голосом, сказал:
- Вячеслав.
- А ты тут не командуй! – с деланным вызовом ответил Славка и, пиная портфель перед собой, направился в свою комнату.
- Это что? – насторожилась Алиса и, встав с кресла, нагнала сына. – Что это? – спросила она, показывая на брелок, прикреплённый к «собачке» «молнии». Вопрос был бесполезным, потому что Алиса и без подсказки узнала, что это кисть человеческого скелета. Можно было предположить, что хулиганистый сынок реквизировал её в кабинете биологии у муляжа. Но женщина во время учёбы повидала не один скелет, что бы понять, что это настоящие человеческие кости, соединённые проволокой. – Немедленно сними это! – потребовала она.
- Сама сними! – дерзко ответил сын.
- Ладно, - нахмурилась Буйнова и решительно схватила кости.
Но неожиданно кисть ожила, вывернулась в ладони женщины и браслетом сдавила её запястье, да так сильно, что бледная кисть Алисы стала бордовой. Молодая женщина закричала и попыталась вырваться. Безрезультатно.
На крик появился Бейбарсов. Он прикоснулся к костям, и кисть безвольно повисла, освободив Алису.
Тяжело дыша и потирая запястье, на котором остались багровые следы костяных пальцев, Буйнова снова спросила сына:
- Это что такое?!
- Это Глеб дал, - виновато промямлил мальчик, не ожидавший такой шумной реакции мамы, - чтобы у меня из рюкзака ничего не стащили. Кости не трогают только меня и Глеба.
- Чтобы. Завтра. Этого. Не было, – словно выплёвывая каждое слово, прошипела Буйнова сыну и, повернувшись к магу, голосом, дрожащим в преддверии слез, спросила:
- Как ты мог!.. Как ты мог принести такую опасную вещь в дом? Я могла пострадать! Они могли меня… - слезы потекли по щекам, - даже убить!
- Но не убили, - невозмутимо ответил некромаг. – Успокойся. Эта ловушка для воров не рассчитана на убийство.
- Я, по-твоему, вор! Я, по-твоему, ворую в рюкзаке сына!?
- Элис, ты не владелица рюкзака…
- Значит, ты назвал меня воровкой, обкрадывающей собственного сына?! – уже кричала женщина. - Какое обвинение будет следующим? Что я убийца? Как ты мог!?..
Давясь рыданиями, Буйнова закрылась в ванной.
Славка непонимающе посмотрел на Бейбарсова, которого эта ситуация похоже, нисколько не шокировала.
- Она сегодня в кикимору выстрелила из кольца светящимся шариком, - наябедничал на маму ребёнок.
- В кикимору? В мою кикимору? – не поверил своим ушам маг.
Кикимору он вызвал сегодня ночью, чтобы та помогала Алисе по хозяйству. Нежить признала в ведьме хозяйку и охотно училась у Буйновой готовить – она уже могла  сделать несложный бутерброд.
- А что кикимора сделала?
- Ничего, - пожал плечами мальчик. – Она только выбралась из вентиляции на шкаф, а мама закричала: «Убирайся, тварь!» и у неё из кольца вылетели несколько шаровых молний. Ма-а-аленьких таких, как горошины.
«Кольца? Алиса сегодня надела оба кольца: волшебное и обручальное…»
- Мама какая-то странная…
- Потому что она теперь не только твоя мама, но и моя невеста. Бывшая.
- Бывшая? – мальчик заглянул в глаза некромагу. – Ты от нас уходишь?
- Нет, - потрепал Глеб волосы Славе. – Я никогда не оставлю Алису и тебя. Просто она через месяц станет моей женой и перестанет быть моей невестой…
- А-а, вот в чём дело, - успокоился ребёнок. – А что делать с костяной рукой?
- Сними на пару дней. Пусть Алиса немного успокоится. А теперь…
- Да понял я всё! – перебил мага Вячеслав. - Сейчас сделаю уроки.

ЧАСТЬ 2

Уже на подлёте к острову Буяну, недалеко от Грааль Гардарика, у Глеба появилось нехорошее предчувствие. И оно было не напрасным: в тяжёлых, почти чёрных, вечерних снеговых тучах, что уже начали расходиться после дневного снегопада, Бейбарсов благодаря хорошему ночному зрению заметил большой силуэт, явно приближающийся к ним. Через некоторое время Глеб мог различить прямоугольные очертания летающего трёхместного патрульного склепа.
- Ставь защиту! – повернулся Глеб к Алисе, перекрикивая вой ветра.
Он увидел, что из склепа выглянул пепеломётчик и прицеливается в них.
«Они поняли кто я. И им дан приказ взять меня живым или мёртвым и ради своей безопасности они выбрали второй вариант»
- Какую? – крикнула ему в ухо женщина.
Мимо их голов пронеслась струя пепла, которая никогда не зависела от ветра, так как была не физической, а магической природы, и долетел потрёпанный завываниями вера приказ патрульного агента: «Некромаг, сдавайся!»
- Как всегда! – крикнул Бейбарсов невесте.
- Я не могу! – растерявшись от непонятной для неё просьбы, крикнула в ответ Алиса.
- Тогда сделай что можешь!
Глеб начал снижать мотоцикл.
- Приготовься! – обратился к вцепившейся в его ремень мёртвой хваткой женщине. - Грааль Гардарика!
«Может, патруль не рискнёт проходить Гардарику – Черноморов агентов Магщества не жалует»
Некромаг обернулся и увидел вспышку радуг магического купола острова – склеп проник на территорию Буяна.
«Нелепо было лететь с этой сюда. Но есть шанс найти её тут. Что сейчас делать? Поворачивать обратно бессмысленно. Где укрыться от патруля?»
Уже готовый развернуться лицом к склепу и принять бой, Бейбарсов заметил зеленоватый некромагический огонёк на чёрной громаде замка.
«Девчонки!», - с благодарностью подумал он и направил мотоцикл к Башне приведений, где сиял спасительный маячок.
Летя зигзагами, чтобы избежать струи уничтожающего пепла, Глеб уже различал камни, образующие площадку Башни. От спасения его отделяли не более пяти сотен метров, но за его спиной закричала женщина:
- Глеб, мы разобьемся! Поворачивай! Глеб, я не хочу так умирать! Поворачивай!
- Заткнись!
Панику Буйновой легко можно было понять: они неслись на максимальной скорости к каменной площадке и не успели бы затормозить – столкновение было неизбежно. Это видела Алиса. Но Бейбарсов видел иное. Он видел морок: изображение каменной площадки Башни Приведений висело в десяти метрах над реальным каменным полом, в центре которого сиял зелёный шар, сигнализирующий о том, что некромаги тут позаботились об убежище соратника.
Буйнова схватила жениха за руки, пытаясь изменить направление полёта – не в каменный пол, которой она видела, а обратно, вверх, в лапы патруля.
- Глеб, - кричала она, дёргая мага за руки с невиданной силой, которую ей дал страх за свою жизнь, от чего мотоцикл начал вести себя в воздухе как необъезженный мустанг, - мы разобьемся на смерть! Если попадём к патрулю, будет шанс выжить! Глеб! Я не хочу умирать!
- Доверься мне! – крикнул он женщине, при этом стараясь переключить управление мотоциклом с рулевого на ментальное.
У Бейбарсова это получалось: не смотря на всё старание Буйновой, мотоцикл погрузился в морок, резко коснулся колёсами реального пола и, проехав несколько метров, остановился.
- Глеб… - начала Алиса, но некромаг, быстро соскочив с мотоцикла, зажал ей рот ладонью.
- Тихо, - прошептал он невесте. – Всё хорошо. Мы живы. Тихо. Пусть патруль улетит.
Они оба посмотрели вверх. Снизу морок выглядел как лёгкая дымка, на которой то там, то здесь появлялись зеленоватые молнии и искры. Патруль опустился близко к площадке-обманке. Из склепа выглянуло одутловатое лицо магтинанта. Он внимательно вглядывался в морок. Ничего не найдя, для надёжности он выпустил в морок красную искру. При соприкосновении с дымкой она оторвала маленький кусочек магической ткани, который пролетел пол метра и снова вернулся к мороку-покрывалу. Это видели Глеб и Алиса. Патрульному же привиделось, что искра выбила из каменного пола небольшой осколок.
«Как такое возможно? Нас морок пропустил, а потом он принял защитные свойства»
Только сейчас некромаг заметил, что зелёного огня нет.
«Значит, этот шар был не только маяком, но и запускающим механизмом: как только он почувствовал присутствие некромага, он активировал защитные свойства морока. Ленка, спасибо!»
О чем-то посовещавшись с пепеломётчиком, магтенант исчез в склепе. Патруль сделал несколько кругов вокруг Башни и улетел осматривать другие части замка.
Как только склеп исчез из поля зрения, Бейбарсов убрал руку от лица Алисы. Она сипло вздохнула и принялась часто и глубоко дышать – оказывается, Глеб, зажал ей не только рот, но и нос, и в напряжении наблюдая за патрулём, не удосужился узнать, почему женщина так рьяно пытается вырваться из его рук.
- Глеб… - хриплым голосом с укоризненными нотками начала Буйнова.
Бейбарсов медленно развернулся к ней, и от взгляда некромага женщина забыла,  что хотела сказать.
Он сделал к ней шаг. Алиса на шаг отступила. Он сделал ещё один. Она ещё отступала. Через девять шагов Буйнова упёрлась лопатками в ледяной камень стены, образующей бордюр башенной площадки, который был выше Алисы.
- Дура! – прошипел Бейбарсов, сжав кулаки, борясь с желанием схватить её за плечи и так сильно приложить об каменную стену, чтобы услышать треск затылочной кости. - Да что с тобой случилось?! – в отчаянии крикнул он, рассматривая женщину, скорчившуюся от страха перед его гневом. Потом маг бесцветно спросил: - Как я раньше с тобой мог жить?
Буйнова смотрела на него расширенными от ужаса глазами и боялась шевельнуться.
- А раньше я не смог бы поднять на тебя руку, - со странным смешком заметил Глеб. – Как люди меняются со временем…
Спустившись с Башни, на которой маги оставили свой транспорт, в замок, Бейбарсов со спутницей хотели пройти на жилой этаж, где им наверняка уже была подготовлена комната. Но переход оказался завален камнями. Что этому послужило причиной: шалость учеников, предосторожности Поклёпа, аварийное состояние этой части замка, Глеба не интересовало. Чтобы попасть в жилую часть, теперь надо было пройти через двор.
Когда Глеб и Алиса вышли из одной части замка и оказались посреди огромного тускло освещённого факелами, чьё пламя танцевало от ветра,  двора. В небольшие ворота около моста, который только что поднял Пельменник, ибо его отчитала Ягге за невыполнение распоряжения Сарданапала, поднимать мост сразу после наступления темноты, вошла девушка.
- Глеб! – окликнула она Бейбарсова.
Маг, до этого внимательно смотрящий себе под ноги, чтобы не упасть на обледенелых мраморных плитах, поднял голову и увидел спешащую к нему через двор девушку.
- Привет, - поздоровалась незнакомка, когда расстояние между ними сократилось до двух метров.
- Здравствуй, - ответил маг смуглой девушке с густой тёмной чёлкой да бровей. Его память вытолкнула на поверхность два слова: Меланья Нефертити.
- Как дела?
- Молодец, не спросила как жизнь.
- Я знаю, что у некромагов про жизнь не спрашивают, – понимающе улыбнулась она. - И всё же?
- Лучше всех, - соврал маг.
- Кто это? - дёрнула жениха за рукав Алиса.
Бейбарсов представил девушек друг другу.
-  Тебя пригласила Склепова на день рожденья? – продолжил беседу некромаг, не обращая внимания на то, что Буйнова вцепилась ему в руку и тащит от Маланьи.
- Нет, - отчего-то хохотнула Нефертити. – Я прилетела к Сарданапалу: хотела предложить свои услуги в качестве тренера сборной Тибидохса по драконболу… или хотя бы помощником тренера.
- И ты получила эту должность? – спросил Бейбарсов египтянку, осторожно втягивая ноздрями холодный воздух, пропитанный её духами с намёком на афродизиак .
«На кого она охотится? А раньше она мне нравилась. Впрочем, она и сейчас ничего. Без чёлки, правда, ей было лучше… О чём я думаю!?»
- Академик сказал, что обсудит мою кандидатуру с Соловьём, но несколько позже. Подозреваю, что это будет после праздника. Так что получается, я прилетела на праздник. Даже не знаю, что подарить Гробыне, - сказала тёмная ведьма и вопросительно посмотрела в глаза Бейбарсову.
Раздался звон разбитого стекла и победный крик Гу-Гу, которому ответил вопль отчаяния Поклёпа Поклёпыча: детки Склеповой-Гломовой и просто Гломова за два дня пребывания в Тибидохсе умудрились разбить уже шесть окон, а наказывать их Поклёпу было строго запрещено устным распоряжением академика Черноморова и молчаливым покачиванием пудового кулака Гуни, который как всякий любящий и терпеливый отец без устали уже шесть раз сам менял разбитые стёкла.
- Просто последи за её мальчишками во время праздника, - о своём втором сыне Гробыня поведала Бейбарсову, когда они летом снимали обережное заклятье. - Я полагаю, это будет шикарным подарком для неё: в течении как минимум суток не вздрагивать от подозрительной тишины или оглушительного грохота, - предложил мужчина.
Поблагодарить за совет Маланья не успела, так как Буйнова, до этого стоявшая молча, не выдержала:
- Глеб, - властно обратилась Алиса к Бейбарсову, - я уверенна, что ужин начался. Я хочу есть.
Выдернув руку из ладоней Алисы, Глеб поинтересовался у иностранной гостьи:
- Ты по острову сейчас прогуливалась?
- Пыталась, - всё ещё улыбаясь, ответила египтянка. – Очень много снега намело. Ну, пойдёте есть? – она поманила Глеба и Алису в Жилую часть замка.
- Пойдём ужинать? - спросил некромаг у Буйновой.
- Нет! Я с места ни сдвинусь, - она скрестила руки на груди, - пока ты не извинишься за своё поведение на верху башни.
Маланья, рассудив, что ей будет небезопасно быть свидетелем семейной сцены некромага, отправилась на ужин одна.
- Хорошо, - пожал плечами Бейбарсов, ни сколько не удивившись таким противоречивым требованиям и желанию этой женщины выяснять отношения при зрителях, – стой тут, - и, поправив рюкзак на плече, некромаг отправился вслед за Нефертити в Залу Двух Стихий, оставив недоумевающую и разозлённую Буйнову во дворе.
- Что, спешишь её увидеть? – прошипела в след жениху Алиса.
Глеб остановился. Он понял, что Буйнова имеет в виду Гроттер. Ему хотелось развернуться и что-нибудь с невестой сделать.
«Спокойно. Не время»
- Да, я очень соскучился по Лене. И с Жанной тоже буду рад снова увидеться.
Ещё раз поправив рюкзак, он пересёк двор и скрылся за дверями.
Постояв в огромном безлюдном дворе некоторое время, Алиса топнула ногой и тоже отправилась в жилую часть замка, но не в Зал, а наверх, в гостевой сектор на жилом этаже. Буйнова шагала уверенно, твёрдо зная дорогу. В одном из многочисленных коридоров Тибидохса Алиса увидела идущего навстречу ей некрасивого щуплого подростка с редкими светлыми волосами.
- Эй, - окликнула его женщина, - Ты знаешь, как располагаются гости в комнатах? Кто какую займёт или всё распределено?
- Ты на день рожденья прилетела? Вы достали уже! Там на дверях таблички с именами. Прочесть сможешь?
Женщина оглянулась в след маленькому хаму и увидела третий глаз у него на затылке.
«Профессор Клопп! – с ужасами подумала гостья. – Я сказала «Эй!» профессору Клоппу? С  другой стороны, - успокоилась она, - откуда мне его знать?»
Войдя в комнату с табличкой «Бейбарсов +», Алиса с раздражением швырнула рюкзак на двуспальную кровать.  Она была уверенна, что Гроттер уже прилетела и наверняка появилась на ужине. Буйновой очень хотелось быть с женихом, чтобы не допустить близкого общения Бейбарсова с Танькой, чтобы первая любовь не вспыхнула в нём вновь. Но женщина понимала, что в присутствии Гроттерши она не сможет сдержаться и скажет что-нибудь компрометирующее себя.
«Только приди! – со злостью думала Алиса, буквально срывая с себя одежду. – Только протяни свои руки – на полу будешь спать!», - сгорая от ревности, выстраивала она план мести. Но реализовать этот план ей не удалось – вымотанная полётом, она заснула раньше, чем в комнату пришёл Глеб.
Бейбарсов пришёл среди ночи. Только затем, чтобы убедиться, что всё так(,) как есть. Он смотрел на спящую на спине женщину, руки которой лежали поверх одеяла вдоль теля и от злости стукнул кулаком по косяку двери. Он надеялся, что ошибался.
Рассматривая Алису, Бейбарсов, раздираемый любовью, подозрением, опасениями, неверием, страхом, нарастающим отчаянием думал:
«Ты разная. Ты всегда разная, всегда удивительная… Да, иногда мне кажется, что это не ты, но… Ты не можешь долго быть другой… Ты не можешь долго быть одной и той же… Я не верю. Я не хочу верить! Я тебя никому не отдам!»

***

- Ну что, выскочка, - сказал сутулый парень лет шестнадцати тринадцатилетнему подростку, валяющемуся на полу с разбитым носом, - без магии и своего дружка-профессора ничего не можешь?!
Рядом с ним стоял другой верзила и подбрасывал в ладони кольцо Гоши.
- Сейчас у тебя тоже будут рога, - сказал третий с витыми рогами горного козла на голове, выставив вперёд руку с перстнем.
- Кх-кх! – кашлянула за их спинами женщина.
Парни дружно обернулись на этот звук и увидели молодую женщину, одну из тех, кого пригласила ни праздник. Быстро просчитав в уме все дальнейшие варианты развития этой ситуации, она выбрали самый правильный – уйти. Когда они нестройным рядом пытались проскочить мимо женщины, она им напомнила:
- Кольцо.
- Чо? – не понял рогатый.
- Кольцо, - терпеливо повторила женщина.
- А, - открыл рот рыжий и кивнул тому, у кого находился перстень тринадцатилетнего.
Тот хмыкнул, давая понять этим звуком поверженному, что они ещё встретятся, и швырнул на каменный пол перстень с гранитной вставкой.
Когда нападающие скрылись за углом, женщина подошла к уже севшему парню, опустилась рядом с ним на корточки и взяла его за подбородок, чтобы лучше рассмотреть повреждения.
- Не можешь дать сдачи – научись быстро бегать, - дала она наставление, одновременно с тем, как выпустила из своего тоненького колечка с розовым камешком зелёную искру. Нос с неприятным хрустом и вскриком мальчика вправился, а кровь впиталась через поры кожи. Осмотрев парня ещё раз и найдя результаты своей работы удовлетворительными, женщина сказала:
- Меня зовут Елизавета Зализина. Тебя как зовут?
Парень посмотрел на свою спасительницу с новым интересом.
- Гоша Бейбарсов.
- Мне говорили, что я знала одного Бейбарсова. Глеба Бейбарсова.
- Да, это мой старший брат.
- Пошли, может, мы успеем на ужин. По дороге расскажешь мне о Глебе.
- Я мало что о нём знаю.
- Ну, хоть что-то да знаешь.

***

Ближе к вечеру Гроттер и Валялкин отправились к Тарараху – раньше не получилось, так как учитель зверомагии проверял не сократилось ли поголовье косуль и зайцев в лесу из-за вечно голодных трёх богатырей. Быстро перекусив в Зале, но к сожалению не подождав бывших сокурсников за столом, лесники поспешили к любимому преподавателю. Отправился Ванька, поскольку у него почти за четыре месяца со дня посещения острова в последний раз накопилось много вопросов и наблюдений, касающихся животных и лесной нежити. Таня шла просто за компанию. Она очень хотела вернуться на Буян, в Тибидохс, к сокурсникам. Но, как оказалось, в их компании она чувствовала себя неуютно. Привыкнув в тайге к одиночеству, она приобрела малоречивость отшельника, поэтому Гробыня лишь первые два часа совместной болтовни дожидалась, пока Гроттер ответит на вопрос. Потом Склепова, чья речь наоборот стала как пулемётная очередь, задав Тане вопрос, тут же на него и отвечала, лишь для приличия в конце своего ответа, данного на свой же или чей-то вопрос, интересовалась: «Да?». У Тарараха Гроттер тоже молчала, потому что всё внимание питекантропа было приковано к Валялкину.
Проговорив с Тарарахом очень долго, Ваня и Гроттер добрались до замка уже в кромешной темноте. Немного попререкавшись с Пельменником, который не хотел опускать для них мост без разрешения Поклёпа, они, дав ему в качестве взятки двадцать котлет с Ванькиной скатерти-самобранки, всё же очутились в замке.
Зная, что теряют драгоценное время, подаренное им Гробыней для общения с друзьями, маги поспешили в гостиную, уповая на то, что ученики уже разошлись по комнатам.
Открыв тяжёлую дубовую дверь, Таня замерла на пороге гостиной как громом поражённая: в комнате был Глеб. Он стоял к ней спиной, но Гроттер его узнала. Чёрные волосы лежали на плечах, обтянутых как показалось Тане ослепительно белым свитером. Неожиданно рот у Гроттер наполнился густой слюной, а кровь прилила к голове. Всё перед глазами стало серым кроме свитера-маяка. Голоса людей стали доноситься, словно через толщу воды. Стало очень жарко, одежда душила молодую женщину… Татьяне показалось, что её повело в сторону, и она сейчас не удержится на ногах в этом мареве… Густой смех некромага, прозвучавший в давящем на барабанные перепонки гуле голосов как набат, выдернут женщину из этого состояния.
Понимая, что борьба желания с волей пошла на секунды, Гроттер, отпихнув стоящего за ней Ваню, выскочила из гостиной, пока Бейбарсов ни оглянулся и их взгляды не встретились. Опустив глаза в пол, чтобы никто из учеников всё ещё бродящих по коридорам, не заметил охватившего её возбуждение, Таня поспешила в отведённую ей и Ваньке комнату. Не включая свет, она села на кровать и плотно сдвинув бёдра. Дверь заскрипела, и в комнату следом за ней вошёл Ваня. На несколько секунд комната озарилась светом из коридора, но Валялкин закрыл дверь и они вдвоём оказались темноте.
- Что случилось? – спросил он, подходя к кровати.
Таня бросилась к парню и, обвив его шею, впилась влажным и горячим поцелуем в его сухие губы.
- Таня, что с тобой? – с трудом оторвал от себя женщину Ваня.
- Милый мой, родной мой! – шептала женщина. - Поцелуй меня! Поцелуй меня так, как ты никогда меня не целовал!
- А кто тебя так целовал? – тихим, но твердым спросил голосом Ванька.
Татьяне показалось, что в темноте Валялкин видел, как она покраснела. Он видел её мысли.
- Таня, ты помнишь, тогда я тебя не неволил. И сейчас не буду. Если хочешь – иди к нему. Я приму любой твой выбор.
Он расцепил замок её рук на своей шее и вышел из комнаты.

Когда Лиза и Гоша пришли в залу, там доедали не больше дюжины учеников. Поужинав котлетами с картофельным пюре, которые они схватили со скатерти в тот момент, когда молодец её начал сворачивать, парень и женщина отправились на жилой этаж. Они расстались около гостиной: время было позднее, да и выпускники заняли все диваны около камина, так что ученикам нечего было там делать. На прощание Гоша сказал Лизе:
- Не знаю, почему Глеб от тебя ушёл. Ты нормальная.
Лиза немного опешила от такого заявления, но всё же ответила:
- Спасибо. Ты просто лапуля.
- Жалко, - продолжил мальчик, - что ты его не помнишь, и я не смог его тебе сегодня показать. Может, сейчас его тут увидишь: высокий, смуглый брюнет с черными глазами и шрамом на скуле.

***

- Когда же появится Поклёп? – поинтересовалась Ягге, кутаясь в белый оренбургский пуховой платок: - она пришла на школьный совет первой и немного устала ждать.
- Он сказал, что как только все ученики будут в своих комнатах, то придёт.
- Значит, нам его не дождаться, - пробасил Тарарах.
Сарданапал улыбнулся словам ветеринара, ведь он был совершенно прав. Есть дети, которых никакими запретами не остановить. Один Гоша Бейбарсов чего стоит. Поэтому академик решил начать совет без завуча.
- Меди, - обратился Черноморов к Горгоновой, - переходы на всех этажах перекрыты?
- Да, и сквозняки действительно почти не заметны. Только боюсь, в ближайшие пару дней от завалов не останется и следа: нежить, ученики, гости, прилетевшие на праздник Склеповой…
Сарданапал снова улыбнулся:
- Ну, хоть сколько простоят.
- Я хотел сказать о гостях, - заёрзал на кресле Соловей. Сегодня рано утром прилетела Маланья Нефертити, это…
- Ну конечно мы помним этот матч, - пребыла его Ягге. – Так что нет нужды объяснять, что это за штучка.
- Н-да, штучка... Она сказала, что хотела бы помогать в тренировке нашей сборной.
Услышав это, Великая Зуби громко фыркнула. Сарданапал осуждающе посмотрел на неё.
- И что ты думаешь по этому поводу? – спросил он у тренера.
- Я не хочу допускать её вообще до драконбола. Вы знаете, что такое драконбол? Это навыки, сила, честь и мужество! А когда она играла, то хорошо продемонстрировала только свою чёрную магию, если не некромагию. Я такого тренера к нашей сборной не допущу!
- У кого-то есть ещё какие-нибудь новости или пожелания? – Сарданапал посмотрел на преподавателей поверх очков. Усы его в это позднее время уже спали, поэтому академик пребывал в расслабленном состоянии и хотел как можно скорее оказаться в своей кровати.
- Есть, - заявил Тарарах. – Меня смущает подбор гостей Гробыни. Точнее отсутствие всякого отбора.
- Поясни, пожалуйста, что ты хочешь сказать, - попросил Черноморов.
- Она пригласила Гроттер, Валялкина, Зализину и Бейбарсова. Причём Бейбарсов прилетел с той ведьмой, что и летом. Вы представляете, что будет?
- Даже представлять не хочу! – заявила Зуби. – Но я думаю, что не всё так страшно: столько лет прошло, они должны уже успокоиться.
- Старая любовь не ржавеет, - тихо сказала Ягге.
- О, ещё про Аббатикову не забывайте, - напомнила Медузия.
- Похоже, Склепова решила на свой День рожденья устроить бои без правил.
- Да будет вам, - махнул рукой Соловей. – Ничего страшного не произойдёт.
- Очень на это надеюсь, - снова улыбнулся Черноморов как сытый кот. – И я надеюсь, что никаких печальных новостей нет. А весёлых? Тоже нет. Ну и чудненько. Спокойной всем ночи.
Все начали расходиться.
- Ягге, Соловей, если вас не затруднит, останьтесь.
Медик и тренер подождали, пока остальные не покинули уютный кабинет главы Тибидохса, и подошли к его столу.
- Ягге, мы сейчас об этом говорили, но ничего так и не решили… Ты видела, что на Буяне появились люди, которым лучше было бы не встречаться никогда? - обратился Черноморов к медику.
- Вы о Тане, Лизе и Глебе?
- Не забывай о девушке Глеба – Алисе, - улыбнулся академик.
- Ну что ж, - Ягге неопределенно повела плечами. – Коек в магпункте на всех хватит, костеросток тоже, средств для снятия сглаза и заклятий у Зуби также не мало. Не прогонять же кого-то из них с праздника.
- То есть, ты не беспокоишься?
- Ещё как беспокоюсь! – воскликнула Ягге, сверкнув глазами. – Ты же знаешь моего Ягунчика – он за друзей в драку полезет. Его могут ненароком тоже покалечить… Но я надеюсь, что всё обойдётся – столько лет всё-таки прошло: горячие головы поумнели и остыли.
- А сердца? – спросил у Ягге Соловей.
- Сердце всегда мудрое, - посмотрела в глаза тренеру врачевательница. – Это голова глупости делает, заставляет сердце молчать.
- Раз ты спокойна, я тоже спокоен. Я тебя не смею больше задерживать, - сказал Сарданапал.
- Спокойной ночи, - пожелала Ягге академику и Соловью и плавной походкой, словно не касаясь пола, вышла из кабинета.
Сарданапал вышел из-за стола и стал рядом с Соловьём. Оба глядели на дверь, за которой только что скрылась та, которую ни у одного из них язык не повернулся бы назвать старушкой, даже при её морщинах.
- Да, смертный от богов отличатся поступью, - тихо произнес Соловей.
- В такой случае, ты у нас тоже бог. Твоя поступь тоже очень редкая.
- А то! – согласился Разбойник, переминаясь с покалеченной ноги на здоровую. – Только я не бог, а всего лишь страж.
- Нет, похлопал Черноморов его по плечу, - ты бог драконбола!
В ответ соловей криво усмехнулся, выражая тем самым своё скептическое отношение к такому статусу.
- И как у бога драконбола я хочу узнать у тебя, - как ни в чём ни бывало продолжил академик, - что ты думаешь о Маланье Нефертити.
- Что зря она сюда прилетела, - помрачнел Соловей.
- Объяснить не хочешь?
- Не хочу, но понимаю, что придётся. Она стала темнее. Не в плане магической силы, а в плане… эйдоса, - шёпотом закончил он невольно и прикоснулся к груди.
«Должно быть, на этом месте у него висел дарх», - понял Сарданапал.
- Хватит с нашей команды одного тёмного – меня, - этими словами тренер дал понять главе Тибидохса, что больше он на эту тему говорить не намерен, и никто его не заставит взять египтянку себе в помощники.

***

Когда Лизон вошла в гостиную, Бейбарсова уже там не было.
Немного озябнув пока шла по коридору, Елизавета, потирая руки, присела на кресло. Но кольцо от энергичных движений соскочило с её пальца и закатилось под диван. Не раздумывая, она опустилась на четвереньки около дивана и по пояс скрылась под ним, пытаясь дотянуться до кольца-беглеца, которое укатилось в самый дальний угол. В это время в гостиную зашёл только что прилетевший Жикин.
- Всех приветствую! - сверкнул он белыми зубами на смуглом лице, покрытом трёхдневной тёмной щетиной. - А это кто?  - спросил Жора, показывая подбородком с ямочкой на торчащую из-под дивана нижнюю часть Зализиной.
- Ты что, не узнаёшь? – догадавшись, что речь идёт о ней, хотя она сама не помнила человека, произнёсшего вопрос, вопросом на вопрос ответила Лизон, отплёвываясь от клубков пыли, которые назойливо лезли её в рот, в то время как кольцо и не думало возвращаться к хозяйке.
Жикин подошёл стоящей на коленях Лизе. Он посмотрел на её бёдра с одной стороны, потом обошёл и встал от неё в нескольких сантиметрах с другой стороны.
- Нет, не узнаю. Я же, в конце концов, не конюх, чтобы каждую кобылу узнавать по… кхе-кхе, крупу.
Резко двинув «крупом», Лиза сбила Жорика на пол и, дав задний ход, вылезла вся в пыли и паутине из-под дивана, сжимая в руке кольцо так сильно, словно хотела его задушить.
- Вот это удар! – загоготала Шито-Крыто, глядя на потирающего ушибленный копчик Жикина.
- Женская попа – мощное средство для нападения, защиты и соблазнения, - сказала Ритке Лиза, снимая с чёлки мусор.
- И кого ты ей уже соблазнила? – продолжала веселиться Рита.
- Я соблазняю другим местом – умом. Хотя, я предпочитаю, чтобы меня соблазняли.
- Я не ослышалась? – комнату вошла Гробыня. – Лизон, ты сказала «ум»? Разве ты знаешь, что это такое.
- Конечно, знаю. Это слово из двух букв по горизонтали. Первая буква «у», вторая «м».
- За ум может полюбить только Шурасик, - не стесняясь присутствующих рядом Свеколт и Шурасика, высказалась Гробыня. Но, судя по взгляду,  Лена восприняла из уст Склеповой это как комплимент, а Шурасика сейчас ничего не волновало, кроме книжки у него в руках.
- Вы заметили, - сказал Ягун, оторвавшийся от губ Кати, чтобы перевести дыхание, - что сейчас мелких учеников совсем нет. Не то что когда мы заканчивали Тибидохс – тогда поступали даже шестилетки. Не знаю, с чем это связано.
- Магическая сила связана с половым созреванием. Именно при повышении гормонального фона проявляются спонтанные вспышки магической силы. Сейчас идёт поколение детей-акселератов. Она раньше становятся взрослыми, и их больше, т.к. СМИ. Поэтому больше новых учеников.
Жикин, с тревогой посмотрел на Шурасика, упоённо читавшего какую-то(,) судя по непотрёпанному виду, а значит редко выдаваемую Абдуллой, а значит очень опасную книгу, которая Свеколт пыталась отобрать у него её в течение всего вечера, и осторожно спросил:
- Шурасик, ты зачем Лизку покусал?
- А вот почему их количество снизилось, я не знаю, - честно призналась Лизон.
- Наконец-то головастые мужики из Магщества догадались снижать магию у детей до определённого уровня, -  решительно захлопнув книгу, давая этим понять, что сейчас он всё объяснит бедной Лизон, включился в разговор как молодой учёный, не способный проигнорировать ни один научный спор, Шурасик. – Есть магия постоянная, а есть эпизодическая. Если во время первого-второго всплеска магической силы – а это три-четыре месяца – начать обучение, то в конце концов  при старании ребёнка получится маг минимум второго уровня. А Комитет по отслеживанию живых источников магической силы – то есть, магов, в противовес неживым магическим источникам, а это артефакты – просто стал снижать магию на двадцать чудесок – это единица измерения магической силы. И только тех, у кого после снижения оставалось силы на какие-то магические действия, отправляют в Тибидохс. Молодцы, мужики, а то бы не школа была, а…
- Почему головастые мужики? – обиженно за весь свой род спросила Лиза.
- У мужчин больше масса мозга... - самодовольно ответил Шурасик.
- Согласна. Потому что у них больше масса тела.
- … а значит они и умнее, - гнул свою линию магфордец.
- А вот с этим умозаключением я не согласна, покачала головой Лиза. - Ум зависит не от массы мозга, а от количества и общей площади мозговых извилин. А что масса мозга?! Самая большая масса мозга была у человека с гидроцефалией, а это заболевание ни как не вяжется с умом. Гидроцефалы - это по большей части олигофрены .
- У мужчин по статистике выше интеллект.
- Ты подходишь к этому вопросу с мужской точки зрения, - усмехнулась Лизон. - чем больше - тем круче. Но что такое интеллект? Это способность к обучению. То есть, чем выше интеллект, тем больше количеством знаний человек сможет овладеть. Ты слышал, что я сказала? – не дала что-то возразить молодому учёному Лиза. – Знаний. Именно они определяют так называемый ум человека. То есть, имей ты IQ хоть двести, но если ты не прочёл ни одной книжки и не стремился к получению знаний, то по жизни ты наберёшь лишь то, что называется бытовой интеллект - это ловкость и хитрость, умение выкручиваться из многих ситуаций, но будет ли это полноценным умом?
- Ты сейчас говоришь о женской интуиции – «ловкость и хитрость, умение выкручиваться из многих ситуаций»? – ехидно спросил Шурасик. Выступившие от волнения пятна на его щёках могли по яркости соревноваться с ушами Баб-Ягуна: была затронута его любима тема, рассуждая на которую, он, принижая весь женский род, мстил за то, что в юности, никто из девчонок не испытывал к нему интерес как к парню, а только как к ходячей энциклопедии.
Лизон на мгновенье опешила. Но потом с жаром продолжила.
- Именно! Женская интуиция всего лишь результат многих веков недумания. А почему? Потому что вы, мужчины, эксперимент природы с изуродованной хромосомой, поставили нас, около плиты и всунули нам плоды своей похоти, что бы мы с ними нянчились! Зачем? Чтобы компенсировать свою неполноценность, свою слабость. Кто вас мужчин, рожает, учит, утешает? Мы! Женщины! Без нас вы – ничто! Вас даже не было бы на свете!
- Извините, - от возмущения голос Шурасика загремел на всю гостиную, - мужчина тоже необходимый элемент в процессе воспроизведения человека!
- Ой, - отмахнулась Елизавета, - да брось ты! И без вас обошлись.
- Ты – мужененавистница! – почти крикнул в лицо вдовы Жикин обвинение, словно священник обвинение в ереси – эта тема его тоже трогала, но ничего более веского, он сказать не мог.
- Не правда! – обратила внимание Лиза на Жору. – Мне нравятся мужчины. Я вообще люблю животных.
- Зализина, я валяюсь! От тебя и твоих мыслей! – умилилась прогремевшим здесь речам Гробыня.
- Я Патракова, - поправила бывшую сокурсницу Лиза.
- Не-а, - улыбнулась Рита. - Для нас ты навсегда останешься Зализиной.
- Точно: Лизон Зализон! – подхватила Гробыня.
- Захлопни варежку, Гробуня Склепуня, - отбрила ведущую Елизавета.
- А вот это похоже на мой укус! – довольно захохотала Склепова-Гломова.

ЧАСТЬ 3
Обдуваемая ледяным ветром, который стирал слёзы обиды с её щёк, Гроттер, до онемения пальцев сжимая смычок, летела в ночном небе. Под ней тёмной махиной раскинул крылья Гоярын. Таня летела точно над его лопатками, не попадаая под удары мощных крыльев. А так хотелось чуть повернуть смычок, чтобы контрабас снесло в сторону, и кожаное крыло отправило её саму, вслед за разнесённым в щепки инструментом, падать, пока это падение не остановит сук заснеженного дерева, пройдя насквозь через тело… Тогда, может быть…
Хорошо, что джинны живут столетиями и столетиями они сохраняют все свои воспоминания. Когда Татьяна подлетела к драконьим ангарам и, протараторив сонному драконюху «Соловей просил погонять старика», джин, который видел ещё первые тренировки Гроттер и хорошо помнил её звездой и младшим тренером сборной Тибидохса, а также любимицей Гоярына, в знак согласия клюнул своим большим носом, снова погрузился в дрёму. Женщина не обманула духа – Соловей действительно говорил, что неплохо бы полетать Гоярыну не над полем, а хотя бы над островом, чтобы ящер, упаси боги, не впал от скуки в спячку.
Таня, как только её ладонь растеряла всё тепло руки некромага, ощутила вновь тот коктейль эмоций и чувств, что преследовали её всю жизнь: разочарование, обида, зависть, покинутость, злость, страх. Женщине захотелось бежать, прыгать, кричать и бить кулаками стены. Вместо этого она поспешила в свою комнату, схватила контрабас и, не помня как оказалась на крыше, взмыла вверх. Стремительный полёт принёс ей успокоение, но этого оказалось мало… Она никак не могла избавиться от стыда, что зажёг в ней понимающе-сочувствующий взгляд некромага. Именно потому, что лишь в футляре из драконьей кожи она пряталась, когда ей совсем становилось плохо у Дурневых, Гроттер сейчас потянуло к старому ящеру.
- Ну, нет, - шептала женщина, позволяя встречному ветру трепать волосы, - я не позволю Бейсусликову снова управлять мной. Я люблю Ваньку… - и Таня зарыдала. Она отказывалась понимать, почему её так впечатлило поведение некромага.
«Может, - думала она, - Гробыня права. Нет, я не могу требовать, чтобы человек любил меня только для того, чтобы мне было комфортно и ничего от меня не требовалось давать что-то взамен. Любовь – это взаимоотношения! Именно «взаимо». Надо не только брать, но и давать. Как у меня с Ванькой... И никто мне кроме Ваньки не нужен! Он самый заботливый, самый… Он не скучный, он надёжный и верный. Мой Ванька самый лучший, лучше любого некромага».
Таня могла долго размышлять на эту тему, убеждая себя, что сделала правильный выбор, но она заметила, что сильно отстала от дракона. И дело не в том, что Гроттер снизила скорость.
«Что могло заставить старого дракона проявить такую резвость?» - удивилась молодая женщина.
Всмотревшись в тёмное небо, Гроттер поняла что - добыча.
Дракон, широко разинув пасть, летел навстречу трём патрульным склепам. Пилоты склепов, на чьих крышах уже показались пепеломётчики с оружием, уверенные в своей непобедимости, смело летели к дракону в желудок. Гоярын только радовался такому доступному позднему ужину. Таня поняла, что ни дракон, ни агенты не воспринимают друг друга всерьез. Но если Гоярын, которому ни боевые заклинания, ни пепеломёты не были страшны, был прав в своей отваге, то колдуны из Магщества спешили на встречу к Мамзелькиной.
Конечно, в течение первых трёх часов попавшего в драконий желудок можно вызволить без повреждений. Но всё равно патрульные раздуют скандал из этого случая: дракон напал на блюстителей порядка! Да ещё и дракон из Тибидохса, которым руководит Сарданапал Черноморов, который давно сидит у Кощеева не только в печёнках, но и в других органах! И карательные меры не заставят себя ждать. И будет всё это из-за неё, из-за Гроттер. Потому что это она выпустила ночью дракона. Осознавая, что её импульсивность и эмоции сейчас поставили под удар школу вместе со всем руководством, Татьяна поспешила исправить ситуацию.
Догнав дракона, она приземлилась ему на лопатки и, надёжно установив контрабас между шипами гребня, что шёл по позвоночнику, осторожно ступая по чешуйчатой спине гиганта, которая волнами ходила у неё под ногами от огромных работающих мышц, и, держась за шипы, добралась до его головы. Ухватившись за край острого уха, она стала кричать в ушное отверстие дракона:
- Домус-теплоспалус-кормушкус!
Это было не заклинание, а наговор «заговор», «магическая формула», которому её обучил Ванька. Расстояние между склепами и драконом стремительно сокращалось, а дракон не реагировал на наговор. Тане пришлось несколько раз прокричать эти слова, пока в мозгу Гоярына не возник чёткий манящий образ тёплого ангара и полной кормушки. Замедляя скорость, дракон развернулся и, забыв о склепах, полетел в сторону драконобольного поля с ангарами. Гроттер пользуясь небыстрым полётом старика успешно добежала до контрабаса и взмыла со спины ящера.
Только отвернув дракона от агентов, Таня задалась вопросом: а что, собственно говоря, среди ночи делает над островом патруль Магщества, тем более в составе трёх склепов.
Ответ она получила незамедлительно.
- Пилот струнного инструмента! Приказываю вам замедлить полёт! – Крикнул маг из одного склепа в спину Татьяне. Девушка хотела сделать вид, что не слышит, но в ладони мага возник боевой огненный шар. – Приказываю вам замедлить скорость полёта и поднять вверх руку с волшебным кольцом, иначе в независимости от того, слышали вы приказ или нет, по вам будет открыт огонь.
Гроттер нехотя перешла на самое тихоходное полетное заклинание, и стала дожидаться, когда к ней полетят склепы.
Догнав контрабас, склепы взяли женщину в треугольник, так что ей поневоле пришлось совсем остановиться, зависнув в воздухе. Из одного склепа высунулась женщина ёжиком ярко-красных волос на голове. Из другого склепа выглянул бритоголовый азиат.
- Специальный агент Эрика Найдюк, - представилась женщина, которая была максимум лет на пять старше самой Тани.
«Ну, всё, - подумала Гроттер, - сейчас меня за дракона расстреляют из пепеломёта на месте».
- И по каким делам вы специальны? – дочь Леопольда Гроттера «включила Гробыню».
- По поимке некромагов.
У Тани внутри всё похолодело.
«Глеб?! Они прилетели за ним! Не хочу!.. – чуть не заплакала молодая женщина. – Не хочу, чтобы с ним что-то случилось!»
- Извините, - продолжала играть, Таня лучезарно улыбнулась, стараясь, чтобы её улыбку видел молчаливый азиат, поскольку тратить обаяние на Эрику было бесполезно. – У меня дракончик с поводка сорвался, мне надо лететь, а то я потом разорюсь на судебных процессах, если он кого-то покусает.
И, поднявшись вверх, Таня покинула окружение каменных летательных средств и на полной скорости полетела к замку, чтобы предупредить Бейбарсова.

Спуститься с Большой башни можно было по двум лестницам. Одна шла внутри башни, но на ней, как знала Эрика, могли быть маги – те, кто прилетел на праздник, устроенный ведущей с Лысой горы Гробыней Склеповой-Гломовой и непослушные школьники, шастающие по Тибидохсу, невзирая на ночное время.  Опасаясь, что Бейбарсов может вырваться и применить некромагию, в результате чего могут пострадать случайные свидетели, специальный агент приказала вести Ирбиса по другой лестнице, что шла снаружи. Она ломаной кривой спускалась по той стороне Башни, что была обращена во двор замка и имела на каждом этаже небольшую площадку. На одной из таких площадок Буйнова-в-Патраковой нагнала карательный отряд с пленным.
- Эй, крашеная! – крикнула молодая женщина Эрике. - Он мой! Он обещал на мне жениться. Пока не выполнит обещания – никому не отдам!
- Не вмешивайтесь, - повернулась к ней Найдюк. – Не мешайте правосудию.
- Отпусти его! Иначе я брошу это! – выдвинула ультиматум невеста некромага.
Спецагент брезгливо посмотрела на кусок серебристого металла, что Алиса только что телепортировала от лопухоидов и теперь подбрасывала в ладони.
- Это граната? – спросил азиат. - Человеческое оружие здесь, на Буяне, не действует, - то ли с сожалением, то ли с неверием в это сообщил он Алисе-в-Лизе.
- Это не оружие, это литий.
- Ну и что? – поинтересовалась Эрика, поглядывая то на эту женщину, то на пленного некромага.
- Не знаю, - пожала плечами невеста. – Может, тут всё-таки действуют химические законы. Проверим? – и она бросила в Найдюк блестящий кусок металла размером с яйцо.
Эрика чуть отклонила голову, и кусок металла попал не ей в лоб, а в наполненную снегом большую каменную вазу, что украшала площадку, чего, вообще-то и хотела интуитивная ведьма.
- Снайпер! - усмехнулась красноволосая. - Ты что? - спросила она у азиата, который, закрыв голову руками, отошёл подальше от вазы и пригнулся.
Ответ спецагент не получила, потому что ваза взорвалась, обдав магов острыми каменными осколками.
«Сейчас!»
Бейбарсов вырвался из рук магов, и, пользуясь тем, что те, кто держали его под прицелом, схватились за свои израненные лица, побежал вниз по лестнице.
- Догнать его! – заверещала Эрика, выпуская вслед Бейбарсову снаряд из Раздирателя. Разминувшись со смертоносным зарядом буквально на пятнадцать сантиметров, некромаг не стал спускаться по лестнице под дождём из боевых искр, огненных шаров, струй пепла, что выпустили из своих орудий оставшиеся в склепах маги, и редких, но от этого не менее опасных снарядов Раздирателя, а, перепрыгнув через перила, последний этаж преодолел на прямую. Приземлившись во дворе на четвереньки, некромаг, петляя между колоннами, бросился в сторону входа в Башню Приведений, где наверху оставил мотоцикл.
- За ним! Быстрее! Не смейте его упустить! Убейте его! – не своим голосом вопила Эрика Найдюк.

Когда все поспешили на помощь Бейбарсову, Таня, чьё сознание сузилось до мысли «Глеба убьют!», на ватных ногах последовала за ними.
- Таня, останься здесь, - удержал за плечи её Ванька.
- Я должна ему помочь, понимаешь!? Я не успела его предупредить…
- Таня, там Сарданапал, Ягге, Поклёп. Они справятся. А если они Глебу не помогут, то, наверное, никто не поможет.
- Ты не понимаешь…
- Тш-ш-ш… - Валялкин приложил палец к губам Гроттер. – Давай останемся здесь, - он прижал её к себе.
- Мы должны помочь Глебу…
- Да, мы должны ему помочь, я согласен. Но мы не сможем ему сейчас помочь. Сейчас мы могли бы помочь сфинксам, - он показал рукой на две золотистые туши, всё ещё валяющиеся у дверей кабинета главы Тибидохса. – Я буду говорить, что надо делать, а ты будешь за мной повторять и выпускать искры. Согласна?
Татьяна кивнула и безвольно шагнула вслед за Валялкиным  в коридор к поверженным стражам кабинета Сарданапала.
«Как так получается? – думала Татьяна. – Опять он из-за меня попал в передрягу. Ели бы я поняла, что это морок – какой бы морок не был качественным, он всегда распознаётся – он не осязаем, если бы я попыталась дотронуться до склепа, я бы ухватилась за пустоту и всё бы поняла. Если бы я… Если бы я была тут, когда агенты ворвались, то смогла его защитить».
Валялкин, глядя на отсутствующий вид Тани, накрыл её ладонь, что поглаживала золотистый бок начинавшего приходить в себя сфинкса, своей ладонью.
- Таня.
Она не подняла головы.
- Таня! Посмотри на меня.
Татьяна подняла голову и посмотрела на Ваньку. Её взгляд, сначала устремленный куда-то сквозь лесника, сфокусировался на нём.
- Я знаю… Нет, не знаю, а догадываюсь, о чём ты думаешь с тех пор как сегодня вновь увидела Бейбарсова. Если он будет снова пытаться нас разлучить, я буду снова бороться, но если ты сделаешь свой выбор и захочешь остаться с ним - я не стану вам мешать. Таня, я хочу, чтобы ты знала, что я тебя люблю. Может, не так, как тебе хотелось бы, но я тебя люблю. Если ты скажешь, какой любви тебе хотелось бы от меня, я постараюсь дать её тебе. Но не требуй от меня, чтобы я был им – у меня не получится, потому что я не хочу быть им. Если ты не сможешь быть со мной, не потому что захочешь уйти к нему, а… просто не сможешь – я не буду тебя принуждать. Я отпущу тебя, потому что люблю тебя. И я хочу, чтобы ты было счастлива. А что ты хочешь?
- Я… я не знаю… - Гроттер всхлипнула и опустила голову. Копна волос с медным отливом закрыла её бледное лицо. – Мне хорошо с тобой, только… всё так одинаково… каждый день… Я устала от этого однообразия.
- Что мне надо сделать, скажи!
- Я не знаю…
- Между прочим, - заметила Шито-Крыто, сидящая за столом Черноморова, - где больше двух говорят вслух.
- Вот именно, - поддакнул ей Жикин, - хватит шушукаться!
Ритка, которая как и те, кто не попал в кабинет академика изначально, изнывала от любопытства на жилом этаже, увидев спасательную кампанию, поспешила узнать в чём же дело. Но прояснив для себя ситуацию, она не отправилась вслед за Сарданапалом, решив не рисковать собой и своими будущими тремя богатырями. Жорка не пошёл, сказав, что он с Бейбарсовым проучился только год и не считает его другом, из-за которого готов рисковать жизнью. Пипа не опустилась до объяснений, почему она не побежала за охотниками и их добычей. Так же остался Тузиков. Но Тузиков не пошел, так как не хотел разлучаться с Дусей, а Дуся не пошла, потому что, как она честно в этом призналась, боялась. Попугаева тоже боялась, но её любопытство победило её трусость. Имеющие проблемы с законом Горьянов и Семь-Пень-Дыр, как только узнали от безглазого Ужаса, что в Тибидохсе появились агенты Магщества, вспомнили о каких-то срочных делах и, оседлав свои пылесосы, поспешили скрыться в Заповедной роще, опасаясь, что за Гардарикой могут натолкнуться на эскадрилью летающих склепов.
Ванька недовольно взглянул на магов, с любопытством разглядывающих его и Таню, встал с колен и закрыл дверь кабинета академика.

Сбив некромага на лестнице, на предпоследнем этаже, когда Глебу до крыши оставалось три лестничных пролёта, агенты Магщества накинулись на него и, словно грязная вода, их чёрные плащи скрыли его от спешащих на помощь Сарданапала и выпускников Тибидохса. Бейбарсова, схваченного за руки и ноги, затащили в комнатку, коими была щедро напичкана Башня приведений.
Дубовая дверь закрылась перед носом Лены, и по ней пошли зелёно-фиолетовые разводы.
- Я не смогу обойти это заклинание на защиту от проникновения, - в отчаянии обернулась Свеколт к остальным.
- Ну-ка, - сквозь малочисленную толпу пробрался Шурасик и с непониманием уставился на дверь. – Это же запрещённое заклинание.
В это время в комнате раздался грохот и вопль.
- Наш вуду-мен без боя не сдастся! – улыбнулась жадная да сенсаций Гробыня.
- Верка, что там? – спросил Ягун Попугаеву.
Попугаева, подойдя поближе к стене, прищурила глаза. Через несколько секунд она заверещала и картинно упала в обморок.
- Понятно - ничего хорошего, - сделала вывод Лоткова.
Гуня оттащил Веру в угол, чтобы она не мешалась.
В коридоре раздался топот бегущих ног, и в широкую спину Гломова врезалась Элис-в-Лизон, которую на третьем этаже перехватил Гоша Бейбарсов с вопросом «Что случилось?».
- Моего Котика обижают? – задыхаясь, как и все здесь присутствующие после беготни по лестницам, спросила она.
Ей никто не ответил, но новые вопли из-за двери всё красочно описали.
- Что стоите!? Сделайте что-нибудь! – потребовала она.
- Дверь не открыть, - промямлил Александр.
- Идиота кусок! - крикнула невеста Бейбарсова на Шурасика.
- Почему кусок? – обиделся учёный.
Элис-в-Лизон выставила вперёд руку с кольцом, крикнула: «Искрис фронтис форте!», и выпустила большую бирюзовую искру в стену в полуметре от двери.
В кладке с грохотом образовалась дыра диаметром около метра, и через каменную пыль собравшиеся увидели  Бейбарсова, стоящего лицом к двери в боевой позиции некромага: с поднятыми на уровни груди руками и согнутыми пальцами. Он почти упирался спиной в стену. С боков его окружали азиат и маг в плаще – тот, который пользовался заклинаниеискателем. Они надеялись схватить некромага, но при этом не попасть под его смертоносную магию. Третий, стоящий почти лицом к лицу с некромагом, держал в дрожащей руке Раздиратель некромагов. Второй руки у него не было: из обрубка, оставшегося чуть выше локтя, на пол текла струёй кровь. Его оторванная рука валялась на полу вместе с ещё четырьмя оторванными руками, их бывшими владельцами, двумя кучами внутренностей, в которых Жанна узнала вывернутых на изнанку людей. Так же на каменном полу шевелилась создание, похожее на огромную личинку, поросшую редкими красными волосами, в котором все заглянувшие в отверстие признали Эрику Найдюк. Ещё Жанна узнала эту дрожь Бейбарсова: он потратил слишком много магической силы и энергии на этот бой, и теперь ему с трудом удавалось стоять на ногах. Он ничего больше не мог. Его поза, его страшный взгляд - это был блеф!
На грохот от проломленной стены и поднявшееся пыльное облако никто не обратил внимания. Все четверо магов не сводили глаз друг друга – от этого зависела их жизнь.
Губы Элис-в-Лизон, смотрящую на эту бойню, дрогнули, и она, снова выкрикнув Искрис фронтис форте, выпустила из своего ещё не остывшего кольца в сторону Бейбарсова искру и та, ударив выше плеча некромага, сделала ещё одну дыру. Из этого новоявленного отверстия в комнату ворвался холодный ветер и поднял только начинавшие оседать мельчайшие частички камня. Бейбарсов, развернувшись, выпрыгнул из башни. В след за ним полетел смертоносный снаряд, выпущенный из Раздирателя.
Некромаг знал, с какой высоты прыгает, но этот прыжок был единственным шансом спастись. Бейбарсов летел с высоты нескольких этажей в ров, покрытый коркой льда. Толстой, не смотря на последние дни зимы, коркой, как он выяснил, когда прошёл её солдатиком, вместе с треском льда услышав треск костей правой ноги. Последнее, что он увидел, прежде чем уйти в ледяную воду, от которой спазм сжал его грудь, не давая вздохнуть, это был снаряд Раздирателя некромагов, который приземлился на краю рва и, будто от ярости, что не добрался до цели, стал вгрызаться в мёрзлую землю, плавя её. Опустившись до дна, Глеб, оттолкнулся от него здоровой ногой, и поплыл под толщей льда, в поисках какой-нибудь полыньи или проруби с другой стороны замка, подальше от охотников.

- Ты! – крикнул однорукий агент, показывая на Алису-в-Лизе Раздирателем, от чего она отшатнулась. – Ты… - и он упал ничком на пол без чувств от потери крови. Отогнав толпу любопытствующих, в комнату через дыру, проделанную Алисой – заклятие с двери никто не удосужился снять – забралась Ягге. Не зная, где они настигнут Бейбарсов и охотников, преподаватели не стали пользоваться телепортацией, для которой нужно было точное представление желаемого места прибытия, поэтому поднимаясь по лестнице, изрядно отстали от молодых магов. Старушка тихо прошептала заклинание, от которого у агентов, рискнувших сунуться к некромагу, сразу остановилось кровотечение. Пока Ягге грузила покалеченных и изуродованных на носилки циклопам, двое оставшихся целыми агентов выглядывали в дыру, через которую сбежал некромаг.
- Красивый ночной зимний пейзаж! – присоединился к ним Черноморов.
- Красивый!? – взвизгнул маг. – Это тоже красиво?! – обвёл он рукой место кровавой бойни.
- Я говорю о природе.
Агент-азиат не участвовал в разговоре, а рассматривал проломленный лёд.
Маг, который использовал заклинаниеискатель, выставил вниз руку с кольцом.
- Простите, любезнейший, за любопытство, - чуть придержал его за локоть Сарданапал, - а что вы, собственно говоря, собираетесь делать?
- Я вскипячу ров, - отмахнулся маг от академика.
- Зачем?
- Что бы достать преступника. Вы же не будете мешать агентам Магщества? – агент стал надвигаться на Черноморова. - Вам же не хочется потерять этот пост?
- Конечно, нет! Ни в коем случае. Я люблю свою работу и своих воспитанников. Только позвольте вам напомнить, некромага высокими температурами не убить. Но вы можете уничтожить редкие виды лягушек, которые обитают во рве.
- К Чуме ваших лягушек! – снова прицелился в водоём маг.
- К Чуме лягушек? - проревел Тарарах, пришедший к Ягге за толчёной кожей василиска для слишком раскочегарившегося в начале ночи Ртутного и введённый в курс последних событий вездесущим Ржевским. – К Чуме моих лягушек? Да я каждую икринку в инкубатор раскладывал, каждого головастика вылупившегося принимал! Сам! Вот этими руками!!! – питекантроп протянул агентам свои ладони, в каждой из которых могла свободно расположиться трёхлитровая банка.

«Кислород в лёгких закончился»
Это была не мысль, а ощущение. Ощущение что лёгкие горят огнём, и он задыхается.
Но никакой прорехи в толще льда он до сих пор не видел.
«Может, погрузиться в самадхи : остановить дыхание, замедлить сердце? Только я давно не практиковался, и тут меня точно будут искать. Надо было скрыться в подвале школы…»
Внезапно из темноты воды возникли две белые тонкие руки с перепонками между пальцев. Они схватили Глеба за ремень и потащили, как показалось ему, в каменную стену. Глеб начал вырываться, ожидая удара об камень, но его руки скользнули по скользким покрытым водорослями стенам - мага тащили по узкому тёмному подводному туннелю. Темноту туннеля украшали алые искры, мелькавшие в глазах задыхающегося беглеца.
«Ещё мгновенье и я задохнусь. Это не смертельно, но очень неприятно»
Но этого не произошло, потому что через мгновенье голова Бейбарсова вынырнула на поверхность воды и он, вдохнув воздух, закашлялся так сильно, что слёзы выступили. Кто-то схватил его за плечи и начал вытаскивать из воды. Снизу его так же кто-то подпихивал.
«Кто это? Это не агенты: они сначала запустили бы в меня из Раздирателя, а потом только вытащили тело»
Почувствовав руками твёрдую поверхность, Бейбарсов с мокрыми волосами, прилипшими к лицу, сам пополз подальше от воды, волоча сломанную конечность. Прокашлявшись и восстановив дыхание, он откинул мокрые пряди с лица. Над ним склонился с обеспокоенным лицом Гоша.
- Живой, - сказал он кому-то, кто находился в ногах Глеба.
Некромаг перевёл глаза и увидел сидящую на краю круглой наполненной водой дыры в полу Милюлю. Именно через этот колодец, ведущий в ров, она и доставила мужчину.
- Где агенты?
- Наверху, - ответил брат. – Ты весь дрожишь!
«Конечно, дрожу. Я на одном дыхании проплыл в ледяной воде со сломанной ногой чуть ли не сотню метров»
- Первачус барабанус! – сказал Гоша и выпустил в Глеба красную искру.
От одежды некромага повалил густой пар, и через две минуты на Бейбарсове была сухая и тёплая одежда.
- Прыгулис-дрожалис! – добавил Георгий.
- Молодец, хорошо учишься, - прохрипел он братцу, перестав отбивать зубами приветственный марш простуде.
Может, Глебу показалось, может, это была игра неровного света трёх факелов, что крепились почти под потолком этой заброшенной залы, но лицо братца от этих слов приняло горделивое выражение.
Он попытался встать и Гоша, заметив, что маг не владеет ногой, подхватил под руку и спросил:
- Куда?
Глеб кивнул на один из камней, что стояли по углам залы.
- Нога сломана? Помочь? – засуетился Гоша, посадив некромага на камень.
- Нет. Я сам справлюсь, - устало произнёс некромаг и, откинувшись спиной на холодную каменную стену, закрыв глаза, выкинул из мозга боль от сломанной ноги.
«Хаос, столько энергии потерял, что даже не могу регенерировать»

Самый нижний этаж Тибидохса.
Подвал.
«Так близко к Нижнему миру. В Магществе сидят сумасшедшие гении: имея такой источник магии лучшего места для обучения колдунов и ведьм не найти, но тут так опасно… Это всё равно, что кружок «Юный атомщик» создать в проходной АЭС: ведь кто-нибудь обязательно захочет узнать, как работает настоящий атомный реактор, и «что будет, если нажать во-о-т эту красную кнопочку…»
Коридор. Поворот налево. Ещё один коридор. Теперь поворот направо. Ещё один коридор. Опять поворот направо. Стук каблуков раздавался в темноте с оглушительной, как ей казалось, громкостью. Но это не страшно. Здесь никого нет: все, наверняка даже приведения, наверху, смотрят на загон некромага. Но он справится. Он всегда со всеми преследователями расправлялся. Никого... Только пара хмырей проскользнула у неё под ногами, но они не в счёт – они как крысы. Кому придёт в голову использовать крысу как свидетеля? Да и посмеют ли хмыри что-то говорить против некромага.
Она хорошо помнила путь к темнице для Чумы-дель-Торт, хотя была тут всего один раз, во время тех событий, после которых у Валялкина появилась эта огнедышащая ящерица, что при каждом удобном случае бросалась на некромагов. Хорошо, что зимой эта тварюга была заторможена. Была она здесь один раз, но ей этого хватало, чтобы запомнить всё в мельчайших подробностях. Она с детства была очень наблюдательной и обладала цепкой памятью. А под руководством старой тёмной ведьмы эти способности достигли нечеловеческих границ.
«Только жаль, старая тварь не научила нас забывать», - часто сетовала она подруге по несчастному прошлому, когда миллионы подробностей прошлой жизни роились в её голове, не давая спать, не давая обратиться лицом к будущему.
- Не скучаешь?
Маланья с грацией кошки поднялась с каменного пола и подошла к границе круга, не выпускающего её из заточения, и улыбнулась гостье:
- А ты пришла меня развеселить?
- Нет, - Аббатикова приблизилась к наружной стороне границы, обозначенной сине-зелёным пламенем, - я пришла, чтобы ты сказала мне, как ты до такого додумалась – чтобы получить Глеба, использовать Лизу?
- Представь себе, головой.
- Нашла кого брать в подмастерья! – фыркнула девушка-некромаг.
- Ты обиделась, что я тебя не позвала?! В следующий раз я тебе позвоню. Обязательно. Обещаю!
- Позвонишь? – так же как и Маланья одними губами улыбнулась Жанна. – Обещаешь? А Разрази Громусом поклянёшься? Нет? Надо было тебе с Лизон взять смертельную клятву, чтобы она никому не сказала, что это ты её надоумила на обмен душами.
- Ну что ты?! – скромно потупила взгляд египтянка. – Я же ей по-дружески подсказала, как стать счастливой: на, как бы случайной, встрече двух бывших драконболисток межу сплетнями сообщила, что есть такой забытый метод переноса душ. Если бы я ей по секрету это рассказала, и попросила б никому не говорить о том, от кого она это узнала, эта психованная истеричка со своей паранойей заподозрила бы неладное.
- А чтобы ты потом сделала, когда Глеб женился бы на теле Элис, но душе Лизы? Ты бы выгнала душу Лизы и сама заняла её место?
- Ты всё сама знаешь, так зачем спрашиваешь? Хочешь, я, когда отсюда выйду, тебе подробно расскажу обо всём магическом процессе, чтобы ты тоже смогла это с кем-нибудь проделать.
- Ты не выйдешь отсюда.
- Выйду.
- Видишь ли, - меланхолично смотря на египтянку, сказала Жанна, - Лизу, как только она вернётся в своё тело, зомбируют. Лиза пыталась открыто,  при всём своём курсе напасть на Элис. Открыто пыталась с ней расправиться. Это попытка убийства. И Зализину надо наказать, чтобы предотвратить подобное в будущем. Академик считает зомбирование выходом, поскольку Лизон в некотором роде сама стала жертвой преступницы – тебя, а, с другой стороны, он всё же знает её более десяти лет и считает себя в некотором роде виноватым в том, что она до такого докатилась. Ты понимаешь: ах, если бы я был к ней чуть внимательнее, если бы лично занялся её опекой… Ну, и тому подобное. Но академик не знает, что делать с тобой. По правилам тебя надо отправить в Дубодам, но он у нас такой добрый и не решится обречь тебя на такую ужасную смерть, – медовым голосом закончила она.
- Он поделился с тобой своими планами?
- Мне хватило года учёбы под руководством Сарданапала, чтобы представлять себе ход его мыслей, к тому же…
- Как ты позволяешь ей быть с ним? – отбросив любезность светской беседы, крикнула Нефертити. - Ты же любишь его!? И ты спокойно смотришь на то, что он счастлив с другой? Она его не достойна.
- Да, я его люблю и поэтому хочу, чтобы он был счастлив. Пусть с другой. И ты многого не знаешь про Буйнову, поэтому твоё утверждение, что она не достойна его, необоснованно.
- Я знаю про неё достаточно: она интуитивная ведьма. Мало того, она, практически не пользуясь магией, накопила в себе большой заряд силы, и она может его расходовать не только сама, но и другой маг может от неё подпитываться. И неизвестно, какой «заряд» она в себе имеет…
- Вот в чём дело! – осенило Жанну. – Ты боялась, что её магический потенциал так велик, что она, перемещённая в другое тело, будет помнить всё и сможет добраться до дома, а Глеб, когда всё узнает, за такую попытку подмены с тобой церемониться не будет. Поэтому ты и взяла Зализину, чтобы при сохранении памяти у Алисы не оказаться причастной? Ты рассказала Лизе, что надо делать, чтобы быть ближе к Бейбарсову, и она ухватилась за эту идею?
- Аплодисментов не надо, - кокетливо сделала реверанс Маланья. – План был гениален, если бы не Склепова с её праздником.
- А так же ревность Лизы, которая потащилась с женихом сюда. И добавь к этому то, что всё-таки Глеб не дурак.
- Не дурак, - согласилась Аббатикова, - а так же не урод и не слабак. И тебе тоже это в нём нравится.
- Не просто нравится. Я, как ты уже заметила, люблю его. И, повторюсь, я сделаю всё, чтобы его счастье сохранить.
Египтянка прохаживалась вдоль линии пламени пред ведьмой с пластикой пантеры.
- Ты пришла меня убить? – Маланья всё поняла. - Давай, сделай это! И тогда поучаствуешь в спектакле «Восставшая из Ада, часть первая и далеко не последняя». Меня теперь не просто убить!
Жанна покачала головой:
- Моя бедная заграничная пташка. Ты думаешь, что, выучив несколько обрядов некромагии, ты стала неуязвимой?
- Да, я теперь как ты. Я неуязвима как некромаг.
- Мы втроём, - сказала Жанна, имея в виду себя с Бейбарсовым и Свеколт, - будем жить если не счастливо, то долго, потому что – такое совпадение – в день, когда наши родители пришли в загс получить свидетельство о рождении, у регистратора были только бланки свидетельства о смерти. И факт нашего рождения записан на таком бланке, а слово «смерти» зачёркнуто и подписано «рождения». Наша смерть уже была, но её заменило рождение. Мрак, придумавший бюрократию, сам периодически попадает в свои же сети. Не знаю, как обретали неуязвимость другие некромаги… А у тебя, скорее всего обычное свидетельство о рождении? Ах, у тебя его, скорее всего, нет?
- Ты не сможешь меня убить! – надтреснувшим голосом сказала Нефертити.
- Жалко тебя разочаровывать, но это не так. Сейчас ты в этом сама убедишься.
- Нет-нет-нет! Твоя некромагия ничто по сравнению с тем, чем я теперь обладаю! – более спокойно заявила Маланья. – Ты не понимаешь, с кем связываешься.
Жанна внимательно посмотрела на египтянку. Что-то такое в словах Нефертити заставило её задуматься. Но что?
«Восставшая из Ада… Твоя некромагия ничто по сравнению с тем, чем я теперь обладаю… Ты не понимаешь, с кем связываешься…» из этих фраз сложилась мозаика картины, демонстрирующей причину такой самоуверенности Нефертити.
- Ты тоже марионетка! Как и Зализина. Только ты марионетка Мрака! Мрак пообещал тебе Бейбарсова? – ужаснулась ведьма.
Маланья хищно оскалилась, подтверждая догадку.
- Ты нашла слуг Лигула или они тебя? Впрочем, не важно. Ты думаешь, что Мрак тебя сейчас защитит? Тебя, провалившую задание?
- Это не задание! Я сама хочу Бейбарсова. А Мраку без разницы, какой ценой он получит мой эйдос.
- Это задание, - возразила Жанна. - Мраку, уж не знаю зачем, нужен Глеб. Они уже раз пытались его получить, завербовав напрямую. Теперь они решили действовать через жену. Они надеялись, что ты, будучи в теле Алисы с ним каждый день, столкнёшь его с той тонкой светлой нити, что идёт над пропастью Тартара.
По щекам Жанны потекли слёзы. Когда Бейбарсов на некоторое время оказался в Тартаре, она чувствовала его, как и на протяжении всех лет, что они были триумвиратом. Так же как и Елена. Жанна чувствовала все его эмоции и ощущения, только ослабленные в тысячи раз. Но даже разбавленного ужаса Глеба ей хватило, чтобы понять, что пожелать попасть в Тартар она сможет лишь заклятому врагу. Свеколт, более холодная и рассудительная, считала, что Бейбарсов получил по заслугам, и мало переживала. Но Жанна не могла это спокойно переносить… Она рыдала, уткнувшись в подушку лицом, моля прощение у Бейбарсова за то, что не может ему помочь покинуть Подземный мир, за то, что не может облегчить, уменьшить его страдания. И когда на свадьбе Гробыни и Гуни Таня Гроттер сообщила, что Глеб здесь, в мире людей, она почувствовала себя светлым стражем, материализовавшим крылья. Да, она всё ещё чувствовала его боль и страдания, но он был близко, она могла прикоснуться к нему.
- Не позволю! – прошептала она Маланье, глотая слёзы.
«Я раньше не знала, чем недруг отличается от врага, а тот в свою очередь отличается от заклятого или лютого врага, - думала Аббатикова, глядя на наглую улыбку египтянки. – Старуха учила нас видеть мир в чёрно-белом свете. Я и сейчас не знаю... Но я знаю, за что можно отправить человека в Тартар: за то, что он причиняет вред тем, кто мне дорог».
Жанна была готова к этому поступку. Готова с того момента, когда получила во дворе школы подтверждение от Бейбарсова, что кто-то вселился в тело Буйновой. Именно тогда, она, на всякий случай, быстро, пока не передумала так расквитаться с виновником страданий своего любимого, кто бы им не оказался, сделала куклу-вуду. Потом, в пылу короткой битвы в подвалах, она, сорвав с шеи Нефертити шарфик, тайком от Лены и завуча затолкала его в карман джинсов.
Сейчас это всё ей пригодится.
Некромаг достала из кармана примитивно сшитую тряпичную куклу.
- Мой шарф, - Нефертити узнала в платье-тунике на кукле свой шейный аксессуар.
- Извини, что так неаккуратно, - Аббатикова попросила прощения за коряво сшитую игрушку, – время поджимало.
Некромаг нагнулась и стала присматриваться к полу. Подобрав с каменных плит несколько волосков египтянки, что упали с её головы, когда Маланья вырывалась из её рук и рук Ленки, Жанна обмотала их вокруг шей куколки и начала бормотать заклинание.
Нефертити улыбнулась действиям девушки:
- Зря теряешь время – ты не сможешь причинить мне вреда.
Аббатикова ничего не ответила. Она опустилась на колени и стала поднимать куклу вверх над головой.
Маланья, одновременно с тем как поднималась кукла, сама поднялась в воздух, удивлённо глядя на удаляющийся пол.
- Стой! Прекрати! – не веря в происходящее, крикнула она, коснувшись макушкой низкого потолка, но Жанна с закатившимися глазами, стала медленно разводить ножки куклы в разные стороны.
- Не-е-ет!!! Вы мне обещали Глеба! – кричала кому-то Нефертити, молотя кулаками воздух. - Опусти меня! Где вы? Вы сказали, что поможете!.. Защитите!!!
Египтянка в воздухе раздвинула ноги в шпагате.
- А-а-а-а!.. – закричала она, когда разорвались связки её тазобедренных суставов.
Продолжая бормотать под крик боли, Аббатикова, держа куколку над головой, а обречённую египтянку под потолком, резко дёрнула ножки, и кукла разорвалась пополам вдоль.
Горячие капли крови брызнули в лицо тёмной ведьме, и на пол с тяжёлым влажным шлепком упали две половинки Нефертити.
Аббатикова поднялась на ноги. В её руке появилась перьевая метёлочка для пыли. Сменив бормотание на песню, она махнула метёлкой на четыре стороны света и при каждом взмахе, кровь со стен, на которые указывали чёрно-белые перья метёлки, а так же куски плоти Маланьи, превращались багряный порошок. Продолжая напевать, Аббатикова достала из кармана кожаный мешок и сделала метёлкой вращательное движение. Прах, что осталась от соперницы, тонкими струйками потянулся с пола в сумку. Туда же некромаг бросила куклу. Вытерев крови с лица и убрав пятна с одежды, Жанна покинула темницу.

Алиса, ещё находящаяся в чужом теле, сидела в кабинете защиты от потусторонних сил. Не потому, что она хотела что-то узнать у Поклёпа Поклёпыча, а потому, что сюда её грубо затащили оставшиеся без травм после схватки с Ирбисом два агента.
- Зачем вы вмешались в задержание преступника? – стараясь держать себя в руках и не наброситься на бывшую подружку некромага, спросил агент с заклинаниеискателем.
- Преступника, гада, сволочь! – продолжила за агента Алиса. - Как он мог…
- Я ещё раз спрашиваю, зачем вы помешали нам вершить правосудие?
- Правосудие?! – продолжая играть в Лизу, рассердилась женщина. - У вас своё правосудие у меня свое! Он меня бросил! Я должна отомстить и я отмщу… – она перебинтовывала свой обожжённый палец – выпустив подряд за короткое время два Форте, кольцо не успело остыть, и фаланга указательного пальца была покрыта волдырями.
- Стоп, - остановил поток её слов азиат. Затем он обратился к магу: - Я попробую сам расспросить.
Азиат, чьё имя так никто и не узнал, отвёл женщину в сторону начал с ней тихо разговаривать. В ответ она так же тихо что-то ему отвечала, при этом возбуждённо размахивая руками.
- Я ничего не добился, - удручённо сказал через пять минут разговора с Алисой азиат напарнику. – Попробуй ты с ней ещё раз поговорить. Только спокойно, без эмоций. И отдай мне это, - он аккуратно взял из рук мага жезл, - а то ещё будет неправомерное применения Раздирателя к обычной ведьме. А ты сам знаешь, какое это внутреннее расследование – замучаемся отчёты и объяснительные писать.
- Хорошо, - спокойно ответил агент, - я буду себя контролировать.
Но вопреки своему обещанию, он, схватив женщину за волосы, притянул её голову к себе.
- Слушай, - зашипел маг ей в лицо, - спрашиваю последний…
Ведьмак рухнул на пол от удара Раздирателем по затылку, сделанным азиатом.
- Где он, - спросил азиат, потирающую ноющую от хватки охотника голову женщину.
- Понятия не имею. Я сказала его брату, чтобы помог. А что Гоша придумал… - Алиса пожала плечами.

***
- Знаешь, когда я увидел тебя рядом с охотниками, я был… - Бейбарсов замялся, ища подходящее название своим чувствам. – Разочарован. Твоя охота на упырей была блестящей. Как и твоя неуловимость для Магщества. И вдруг я вижу тебя в мундире патрульного. Я решил, что ты продал себя за амнистию.
Томо Гавк понимающе кивнул.
- Я тоже был разочарован... Когда узнал, что у агентов Магщества нет моего портрета. Сецагенты! – хмыкнул он. - Они гонялись за призраком. Наводка была такая: «здоровенный узкоглазый, околачивается около кровососов, вооружён и опасен». В погоне за таким преступником было убито немало народа. Причём, даже убив, очередного подходящего под описание, они не  знали – того ли они убили или опять ошиблись.
- А как ты попал в этот спецотряд? – спросила Алиса-всё-ещё-в-Лизе, поддерживая хромающего Глеба.
Они втроём спускались по лестнице во двор из магпункта, где Ягге, невзирая на протесты Бейбарсова, осмотрела его ногу, прикрепила к шине бинтами с полутора десятка костеросток и, скрепя сердце, всё же отпустила, пообещав, что после расхода всех магических сил, бедренная кость будет срастаться не менее двух недель. Во дворе стояли патрульные склепы, в которые циклопы уже погрузили вылеченных агентов с отредактированной Поклёпом и Сарданапалом памятью. Люди из Магщества под воздействием сонных отваров Ягге и заклинания Пундус Храпундус выводили среди ночи громкие нестройные рулады, не давая заснуть тем малочисленным магам, кто уже успокоились после ярких, но коротких событий этой ночи.
- Я слежу за событиями в Магществе, - ответил женщине завязавший вампир. - Там пару месяцев назад объявили набор новых агентов. Я прошёл три отборочных тура, был принят и взят стажёром на патрульном склепе. Знаешь, как говорится, держи друга близко, а врага ещё ближе. Вчера вечером прилетел патрульный склеп, и его пилот сразу в ангаре выложил, что только что заметил над школой Тибидохс некромага с ведьмой на мотоцикле. Я сразу понял, что это ты.
- И сразу ринулся его спасать? – улыбнулась женщина.
- Нет, я решил, что он сам справится. Но, к несчастью, в ангаре была Найдюк. Эта женщина ненормальная!
- Я это уже понял, - отмахнулся некромаг.
- Узнав, что по свету разгуливает очередной некромаг, - продолжил рассказывать Томо, - Эрика решила его тут же упокоить. И, собрав команду из трёх экипажей, что были в ангаре – было бы десять, она и десять привела сюда – отправилась на Буян. Знаешь, что значит  «Специальный агент по поимке некромагов»?
Алиса за двоих отрицательно помотала головой.
- Это значит, что в своих действиях она не отчитывается никому. Только предоставляет результат. Благо оружие у неё имеется. Когда она три года назад появилась в Магществе и представила своё ге-не-ологи-ческое, - произнёс по частям редко используемое слово иностранец, -  дерево, то ей почти сразу, почти большинством голосов начальников был дан в полное пользование Раздиратель некромагов и звание «Специальный агент по поимке некромагов». Эрика и остальные агенты были в сильном азарте: поймать тебя, Ирбис, значит получить хорошее повышение и славу.
- А о смерти они не думали? - поинтересовалась женщина, вспоминая ту бойню, что видела в облаке каменной пыли в Башне Привидений.
- Женщине никогда не понять огня азарта! – высокомерно посмотрев на ведьму, сообщил Томо Гавк.
У невесты Бейбарсова от такой реплики глаза от возмущения загорелись проблесковым огнём патрульного склепа.
- Что?.. Да ты!..
- Я счастлив за тебя, - не обращая внимания на её злость уже мягче продолжил японец, - что ты ему наконец-то вернула долг: я про ту летнюю охоту на упырей. Ты тогда чуть не…
- Я ему второй раз спасаю жизнь!
- Верю, хоть и не был тому свидетелем, -  он слегка кивнул головой Алисе. – Рад, что тебя увидел, несмотря на обстоятельства, - Томо пожал руку некромагу.  - Если мне понадобится помощь, могу я пригласить тебя с твоей командой? - спросил он, имея в виду Колесова, Тайнова и Князева.
- Это моя команда! – обиделась Эллис.
- Конечно, - игнорируя обиженное сопение женщины, пообещал Бейбарсов.
- Если моя помощь понадобится – тоже обращайся.
Алиса фыркнула, но, решив, что с патриархальным воспитанием одного и философией другого мужчины ей не справиться, сменила тему разговора.
- А что теперь будет с ними? – махнула она рукой в сторону склепов.
- Агенты? – уточнил охотник на упырей. – Верну склепы в ангары, а через пять-шесть часов они проснутся с головной болью и воспоминанием о вечеринке у меня дома, на которой мы гуляли всю ночь. Черноморов создал им подробную картину. Рад, что вы нашли друг друга…
- Да, только остался пустяк - вернуть мне моё роскошное тельце! – надула губы невеста.
- …и всё вспомнили.
Пришла очередь возмущаться некромагу:
- Я-то ничего не забыл.
- Такого не может быть - мы всегда что-нибудь упускаем из обозрения, - ответил азиат, уже из склепа.
- Глеб! – крикнул Ягун, выбежав во двор.
Обнимающиеся мужчина и женщина помахали на прощанье Томо Гавку и три патрульных склепа поднялись в воздух и умчались в холодный зимний рассвет.
- Глеб, Алиса! – уши комментатора алели в предрассветном сумраке. – Маланья пропала… Исчезла из темницы для Чумы!
Он, подхватив Бейбарсова под другую руку, на пару с Алисой-в-Лизе отвёл его в подвал, туда, где в темнице, выстроенной Древниром для Чумы-дель-Торт, завуч и девушки-некромаги оставили Нефертити.
В подвале, около линии сине-зелёного огня, стояли Сарданапал с Поклёпом Поклёпычем и Лена с Жанной.
- Она не могла выйти отсюда! – бушевал завуч. – Защита создавалась для Чумы, а эта соплячка выйти из круга точно бы не смогла!..
- Тихо-тихо, Поклёп, - академик положил свою пухлую ладонь на плечо тёмному магу. – Её тут нет - мы проверили каждый камень. Я сам не могу понять, как она покинула темницу, ведь огненная граница не нарушена… Я отправил всех наших преподавателей, чтобы они обыскали каждый закуток Тибидохса. Тарарах и Соловей сейчас ищут в Заповедной роще и на болоте. Даже привидения её ищут. Я проверил: Грааль Гардарику никто с момента прибытия последнего гостя Гробыни кроме патрульных склепов не проходил.
- Я не поняла! – губы у невесты Глеба Бейбарсова задрожали от обиды. – Из-за того, что вы её упустили, мне теперь надо ждать, когда вы её отыщите, чтобы она рассказала, как мне вернуться в своё тело! Мне, между прочим, на работу надо.
- Ты в отпуске, - сказал Глеб, обняв её сзади за плечи, пытаясь унять надвигающуюся бурю.
- Как предусмотрительно, - чуть успокоилась женщина.
Глеб расслабился, в результате чего совершил ошибку, сказав:
- Она хотела уволиться из больницы, но главврач вместо увольнения отправил психиатра Буйнову в отпуск…
- Что!? – невеста вырвалась из его рук, повернулась к нему лицом и упёрла руки в бока. – Как ты это…
- Тебя-через-два-месяца-назначат-заведующей-отделения! – быстро придумал утихомиривающее амбициозную женщину заклинание некромаг.
- А… Ну ладно, - Буйнова сменила гнев на милость. – Но, - она с угрожающим видом двинулась к преподавателям, - я хочу знать, когда и как мне вернут моё тело.
- Никак.
- Как «никак»? – пришла в ужас Алиса от слов Елены.
- Тебе ничего не придётся делать. Маланья нам сказала, что Лиза решила сделать всё очень символично: обмен произошел в твой день рождения и возвращение тебя в твоё тело тоже приурочено к значимой дате: она произнесла в заклинании, что в день свадьбы всё станет на свои места – если до дня свадьбы Глеб не распознал в невесте чужую душу и женился бы на теле Алисы но душе Лизы, то всё бы так и осталось навсегда. Алиса в Лизе, а Лиза в Алисе. Но если бы свадьба в назначенный день не состоялась, то в полночь души вернулись бы в свои тела.
- Значит, - решил Бейбарсов, - надо просто отсрочить свадьбу?
Девушки некромаги одновременно кивнули.
- Так просто? И вы ей поверили? – опять начала злится Буйнова.
- Я ей поверил, - завуч сделал попытку просверлить во лбу женщины взглядом глазницу для третьего глаза, но Алиса не пустила его себе в сознание, тем самым не позволив себя запугать. – Мне никто не врёт.
Баб-Ягун, в отрочестве многократно опровергавший это заявление, быстро поставил в своём сознании самый мощный блок.
- А это обмануть никто не может, - завуч вытащил из-за пазухи комок слизи, от которого отходили и безвольно свисали с ладони тоненькие щупальца.
Ягун неприязненно взглянули на мёртвое редкое существо, мыслегляда, которого даже в Магщество Продрыглых Магций при допросах редко использовали: во-первых, он доставал из головы человека всю информацию, и отобрать нужную было очень тяжело, а, во-вторых, их использование и разведение официально было запрещено. Мыслегляда, пока Свеколт и Аббатикова держали вырывающуюся Нефертити, Поклёп посадил египтянке на голову. Существо выпустило щупальца, впилось ими в голову отчаянно вырывающейся молодой женщины. Постепенно существо стало расти за счёт того, что его прозрачное студенистое тело наполнилось воспоминаниями и мыслями Маланьи – они разноцветными вихрями проглядывались сквозь кожу твари. Когда существо наполнилось памятью Нефертити и престало расти, завуч взял насытившегося мыслегляда и взмахом руки дал команду некромагам - Жана и Лена толкнули египтянку в темницу, и огненная преграждающая линия зажглась вокруг разъяренной неудачей Маланьи.
- Всё это меня надолго не удержит, - предупредила она магов.
Поклёп Поклёпыч ничего не ответил, а посадил мыслегляда себе на голову. Тварь радостно впилось в него щупальцами, но, не в силах впитать ещё хоть одну мысль, выплеснул в сознание завуча всё то, что набрало от Нефертити. Через несколько минут, в течение которых маг с остекленевшим взглядом стоял не шевелясь, тельце мыслегляда опустело, передав все воспоминания и мысли египтянки, Поклёп снял его со своей головы. Он посмотрел на ведьм:
- Вы только послушайте, что эти кобры придумали…
То, что узнал завуч, сейчас и рассказала Свеколт.
- Ну, если это не получится… - Алиса недобро посмотрела на преподавателей и ведьм. – Ладно, пошли, - она подхватила некромага под руку и повела его к выходу из темницы, - надо убедиться, что они моё тело не проворонили. С них ещё станется, - обернувшись, недовольно сверкнула она глазам на магов.
Когда интуитивная ведьма, поддерживая жениха, покинула темницу, преподаватели и Ягун последовали за ними. Жанна тоже собралась покинуть гнетущее помещение, для таких как она служащее тюрьмой, но Свеколт её удержала.
- Ты не боишься последствий?
- Ты о чём? – Аббатикова притворилась, что не понимает Елену.
- Не ври мне. Ты и так врать не умеешь, а меня тебе и подавно не обмануть.
- А кто узнает? – не стала дальше таиться  девушка. - Сарданапал, если и поймёт, что Маланью убили, то обвинить меня сможет, лишь полагаясь на свою интуиции. Нет, я отдаю себе отчёт, что он великий волшебник, но, чтобы узнавать магию по остаточным следам, необходима не только магическая сила, но и столетия опыта, а его у академика нет, иначе Поклёп не бегал бы, как ошпаренный, по школе, выискивая виновных в мелких пакостях магов. Так что я спокойна.
- Он никогда этого не оценит, - предупредила Лена подругу, зная, что Бейбарсов обратит внимание на Жанну, только если они вдвоём окажутся на необитаемом материке. -  Даже если узнает, что ты ради него сделала.
- Мне всё равно. Когда я вижу, как он счастлив находясь рядом с ней, я сама наполняюсь счастьем.
- Дура, - печально сказала Свеколт.