Название: Грехопадение: научи меня убивать
Фэндом: Таня Гроттер
Автор: keight
Пейринг: Таня Гроттер и другие
Рейтинг: PG-15 (авторский)
Размер: миди
Жанр: Drama, Romance
Тип: гет
Дисклеймер: персонажи Емцу
Предупреждение: AU, OOС
Статус: закончен
Размещение: не указано

Этот фик преимущественно о Тане. Наверное, стоило бы написать OOC, но я ставлю героиню в такую ситуацию, в которой она ещё не была. Я всегда стараюсь писать как можно ближе к истинному описанию Д. А. Емца, но простите, если это не получается. Фик мрачный, сопли, кровь и убийство, как следует из названия, в нём будут, но не очень много (не так, как в "Гранях", если вы помните...). Не советую читать детям до... ну, допустим, 15 лет.

Глава 1. Зачем?

- Таня, садись, вот сюда... – Сарданапал заботливо усадил её в кресло, сам устроился напротив. – Как ты себя чувствуешь? Голова ещё кружится?
- Нет, всё уже почти прошло, - ей и вправду лучше, чем несколько минут назад. Кровь из носа уже не хлещет, а так, капает потихоньку, пальцев на руке не больше десяти, пол качается в пределах пятнадцати градусов. – Я в норме.
Он с сомнением окинул её изучающим взглядом, но предпочёл промолчать.
- Академик, а что, собственно, произошло?
- Ты не помнишь?
- Я помню только то, что я гуляла по Тибидохсу, случайно оказалась у Жутких ворот, а потом... Мне показалось, что они начали открываться. – Гроттер замолчала. Эти слова были полным бредом, она и сама понимала, но у неё действительно возникло такое ощущение. Она этого не видела, только почувствовала, что оттуда надвигается НЕЧТО.
- Тебе не показалось. – Академик налил стакан воды и передал ей. – Они почти открылись. Почти.
Таня обомлела. Жуткие ворота… Нет, вы не понимаете… ЖУТКИЕ ВОРОТА открылись? Это конец. Духи Тартара, тысячелетиями там заточённые, вырвутся в их мир, они разрушат не только Тибидохс, они уничтожат всё, абсолютно всё. Это конец.
- Тогда… почему мы ещё живы?
- Благодаря тебе, - он внимательно смотрел ей в глаза. Слишком внимательно, пронизывающе. Как никогда раньше. Девушке захотелось скрыться, лишь бы не быть прочитанной и изученной вот так.
- Мне? Я же ничего не сделала… Ничего… почти… - Она вспоминает.
Скрип петель, появляется бесконечно узкая щель… И что-то тянется оттуда, нечёткое, мрачное, похожее на Смерть. Но это много хуже, это вечность боли, вечность, которую это существо провело там, в заточении. Оно хочет только рвать, крушить, убивать. Чтобы каждый, кто всё это время наслаждался свободой за Воротами, а для него это Ворота с большой буквы, испытал всю эту боль, что накопилась в нём за вечность. Земля содрогается от одного его дыхания, а изнутри Тьмы ломится ещё больше тварей, ещё ужасней и необузданней.
Кольцо… оно просто пылает, выплёскивает море искр, внушает ей заклинания… и обряд. Из ниоткуда возникает кинжал. Она глубоко режет им ладонь, посередине, по линии жизни. Резкая боль... Нет времени, всё на автомате…
Черта возле ворот. Заклинание. Новая боль. Она замазывает кровью все ворота, докуда дотягивается. Густо, металла вообще не видно. Потом Таня закрывает их. Как тяжела Тьма! Кажется, она взвалила на себя непосильное. Она толкает створки, но не сдвигает их и на миллиметр. Проходит вечность… или мгновение. Ворота нельзя закрыть. Нельзя… без жертвы. Таня предлагает себя. Свою жизнь.
Отказ. Не то. Им не нужна одна глупая смертная. Они хотят всё. Весь мир. Или то, что может заменить весь мир. Таня не знает, она готовится умереть.
Снова на помощь приходит дед. Феофил кричит какие-то слова, и врата поддаются. Очень медленно, почти незаметно для глаза.
Проходит ещё одна вечность, и створки смыкаются. Таня вставляет кинжал в петли, на него ложится последнее заклинание… нет, обещание. Лязг прекращается. Кровь за секунду впитывается в железо. Жуткие ворота снова закрыты. Но ненадолго. Если обещание не будет выполнено в ближайшие три дня, он расколется пополам. Кольцо становится холодным, просто ледяным. Гроттер срывает его с пальца, к нему нельзя прикоснуться. К ней телепортирует Сарданапал.
Он что-то спрашивает, но девушка ничего не слышит. Она молча показывает на ворота. С лицом академика что-то творится. Впервые она видит его не смешным рассеянным старичком, не великим и мудрым волшебником, а немощным бессильным человеком. Он заклятием поднимает её кольцо и кладёт в карман. Потом берёт её за руку, и они телепортируют в кабинет.
Сарданапал молча разглядывает её, словно знает, что творится у неё в голове. Таня смотрит на свою руку: огромный порез через всю ладонь болит так, будто ей отсекли кисть. И как она раньше не почувствовала? На пальце, где должно быть кольцо, сильный ожог. Почему-то она сразу понимает, что не от жара, а от холода. По телу пробегает волна ужаса.
- Где дед? – голос хрипит так, что она сама слов не различает. Но Сарданапал её понимает.
Он вытаскивает из кармана её кольцо.
- Честно говоря, не хотел говорить сейчас, но раз уж ты спросила именно про деда, а не про кольцо… - он делает глубокий вдох. – Его больше нет.
- Что??!
- Он истратил всю свою магию, чтобы закрыть ворота.
- Больше, чем потратил бы за жизнь в обличие кольца? – не понимает девушка.
- Больше, чем имел, - мягко поправляет её академик. – Девочка, он не просто перестал разговаривать. Он перестал существовать.
- Дед… умер?
Директор отводит глаза.
- Ты должна понять. Он умер уже давно, но сегодня исчезла копия его сознания. Как бы она ни походила на Феофила, это был уже не твой дед. Только кольцо с его чертами характера и памятью.
Ей нечего было возразить. В целом, академик был прав. Но для неё, никогда не знавшей ни деда, ни кого-либо из родственников (не считая Дурневых), он был не только кольцом. Он был единственным близким человеком. Да, у неё был Ванька, были друзья… Но сегодня они вместе, завтра могут поссориться, а дед… это дед, её родственник, её защита, её кровь. Кровь. Жуткие ворота – теперь тоже её кровь.
- Возьми, - ей протягивают кольцо. Теперь уже просто магический артефакт, мёртвую безделушку. И абсолютно чужую. Таня надевает перстень на палец. Больно... Пусть. Это будет напоминать ей о Феофиле... первое время.
- Ворота, - она, наконец-то, собралась на столько, чтобы оценивать ситуацию, - они больше не откроются?
На сей раз, он не отвернулся. Он встал и отошёл к окну. Девушка больше не могла видеть его лица.
- Нет, не совсем. Нужно исполнить обещание, наложенное на кинжал.
- Жертва для духов, да?
- Для ворот. Духам не нужна жертва, они хотят уничтожить весь мир, им нет дела до одной, прости, девчонки.
- Что это за жертва?
Он долго молчал. Потом очень медленно подошёл, сел напротив неё и взял её руки в свои. Почему-то именно этот жест напряг Таню больше всего.
- Ты должна убить одного человека, который любит тебя.
Повисло молчание. Ей казалось, что она ослышалась.
- Что вы сказали? – еле слышно переспросила она.
- Тебе придётся убить одного человека, который по-настоящему любит тебя.
- Что? – ещё тише. - Я не понимаю. Я должна кого-то убить? Я?
- Да.
- Убить. – Не укладывается в голове. – Кого?
- В данном случае, Ивана Валялкина, Урга, Гурия Пуппера или Глеба Бейбарсова.
Глава 2. Кого?
Вы умеете бить стаканы? Таня не так уж много их разбила за свою недолгую жизнь. Но этот разлетелся на микроскопические осколки, равномерно усеяв пол. Девушка и старик, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Казалось, даже воздух между ними нагрелся и дрожит, будто старается убраться подальше с этой линии.
- Нет, - резко и уверенно. Она.
- Да, - тихо и спокойно. Он.
- Ни за что, - всё больше раздражаясь.
- У тебя нет выбора, - грусть, жалость… Она ненавидит жалость! Её не нужно жалеть, она ничего такого не станет делать!
- Я не стану никого убивать! Тем более их!
- Послушай, девочка, ты должна, иначе…
- Мне наплевать, что будет иначе!! – она орёт во весь голос. Сфинск начинает негромко рычать. – Я не стану убийцей!! Никогда, слышите, НИКОГДА!!!
Таня рвётся, пытается выбежать из кабинета, но вместо этого оказывается прижатой к академику. Одной рукой он гладит её по голове, другой прижимает, чтобы она не могла вырваться. И что-то тихо шепчет на ухо.
- Нет. Нет! Я не буду, вы меня не заставите, - у неё истерика, слёзы уже пропитали всю мантию на плече Сарданапала.
- Послушай, я не стану тебя заставлять. Тебе нужно успокоиться, - и он отпускает её. Несколько мгновений девушка стоит, а потом беззвучно падает на усыпанный осколками пол.
- Я н-не могу-у-у, я же н-не уб-б-ийца…
- Знаю. Но у тебя нет выбора, - ещё раз повторяет директор.
- Выбор есть всегда, - с жаром говорит Таня. Да, он есть всегда, должен быть…
- Да, - легко соглашается директор. – Но он тебе не понравится. Или ты убьёшь одного из них, или весь мир будет уничтожен.
- Нет, - шепчет она, - этого не может быть… Почему опять я?
- Прости, но всё решил твой дед, - Сарданапал помогает ей усесться обратно в кресло. – И я… благодарен ему за это. Иначе мы все были бы уже мертвы.
- Да. Спасибо, дед… - горько протягивает Гроттер. – И что мне теперь делать?
- Убить…
- Это я поняла. Но я… я не могу. Нет.
Академик сделал глубокий вдох.
- Мы вас этому никогда не учили, но иногда в жизни приходится выбирать из двух зол меньшее.
- Знаю. Проблема в том, что ты всё равно выбираешь зло.
- Да, зло. Но ты же не допустишь, чтобы весь мир был уничтожен?
Таня промолчала. А она допустит? Нет, конечно, нет. Но убить… Нет, убить она тоже не может. Или всё-таки?..
- Я… не знаю. Нет, наверное… Но…
- Пойми, иначе нельзя. Я знаю, как тебе тяжело. И если бы я мог что-то сделать для тебя… Но я ничего не могу. Сейчас всё зависит от того, сможешь ли ты перешагнуть через свои принципы.
- И… кого же мне…
- Что ж, думаю, всё очевидно. В данном случае следует убить Ваню.
У Тани перехватило дыхание, кулаки непроизвольно сжались. Ей опять захотелось орать и крушить всё на своём пути.
- Что? Ваню?! Нет! Только не его!! – он пережидал, когда пройдёт очередной взрыв истерики. - Но почему?
- Пуппер – мировая звезда. На нём столько защитных заклинаний, его так тщательно охраняют… Даже если он прилетит к тебе сам, ты вряд ли сможешь его убить. Глеб – некромаг. Его нельзя убить. Ург в другом измерении. Я могу снова отправить тебя туда, но это сложно. Проще всего убить Ваню. Его никто не охраняет, он полностью тебе доверяет, - при этом Таня громко всхлипнула, - его мало кто хватится. Я не говорю, что мы сохраним всё в тайне. Напротив, магический мир должен знать об опасности, и о героях, её предотвративших. Не сейчас, потом. И о Ване, ты уж извини, мало кто пожалеет. Тибидохс – вот его и семья, и друзья.
- Но это не даёт вам право его убить! – яростно воскликнула девушка.
- Нет. Но это делает его убийство для тебя наиболее простым.
Ни на секунду, ни на мгновение ей не дают забыть, что убивать должна она.
- Что вы сделаете, если я откажусь?
- Ничего. Я просто буду наблюдать конец света из первого ряда, - честно ответил Сарданапал.
- Бред, это всё бред. Просто дурной сон. Такого не могло произойти…
- Но произошло. Чем быстрее ты смиришься с предстоящем, тем лучше для тебя. Три дня – это не так уж много. Тебе нужно определиться с выбором жертвы. И провести обряд.
- Какой обряд?
- Ничего особенного, просто вырежи его сердце и облей его кровью ворота. Этого будет достаточно.
Стоило только представить кого-нибудь на месте такой жертвы, как Таню начало подташнивать.
- Как вы можете так спокойно об этом говорить?
- Прости. Но если я не буду так говорить, мы все умрём.
Ей так хотелось ударить его, освободиться хотя бы от части той боли, что поселилась теперь в её сердце, что она, не оглядываясь, вылетела из комнаты. Он не стал её останавливать. Он и так знал, что она теперь готова. Готова убить любовь. А впереди ещё три дня, чтобы это сделать.
Таня бежала по коридорам, не разбирая дороги, оставляя за собой редкие капли крови из незажившей ладони, оставляя за собой частые капли слёз, бегущих из глаз, оставляя за собой умирающую надежду на то, что всё ещё образуется. Сарданапал прав в одном: выбора нет. Ей придётся убить. Но только не Ваню! Нет, она не может его убить. Как она будет смотреть в его васильковые глаза, зная, что ведёт его на смерть? Как она будет улыбаться, зная, что скоро вырежет его сердце? Как она будет в последний раз целовать его, зная, что предаёт? Нет, она выберет только из трёх: Ург, Гурий или Глеб. Глеб… Его придётся исключить из рассмотрения. Не только потому, что его нельзя убить. Ещё и потому, что его она тоже любит. Сейчас это ясно, как никогда. Не отдаст, потому что любит. Ург недосягаем. Значит, Пуппер. Она убьёт Гурия.
- Нет! О чём я думаю?! Я ничего не сделаю!! Я никого из них не убью! Я не имею права! Не-е-е-ет!..
Она с размаху врезается во что-то огромное и тяжёлое, падает навзничь. Жуткие ворота. Опять. Они просто преследуют её, притягивают, они убивают её, убивают в ней последние капли света.
- Ненавижу! Ненавижу вас!.. – Таня бьёт кулаками в сталь, не заботясь о том, что створки и так держатся на одном честном слове. Её слове. Обещании убить. Она разбивает руки в кровь. Пусть. Ещё боль. Хорошо. Лишь бы хоть на секунду заглушить то, что пылает внутри. Потом она просто ложится, и её выворачивает наизнанку.
- За что? Почему именно я?.. – наверное, это ещё можно было бы спросить у Феофила. Но не у стали.
Когда через три часа наступил рассвет, он увидел только маленькую девочку, лежащую у старых стальных ворот. Она встала и, как пьяная, пошла к выходу из подземелья.
- Сегодня. Сегодня я должна придумать, как убить Гурия Пуппера.
Глава 3. Переступить черту.
Даже волны плёскались так, будто они тоже сошли с ума. Что уж говорить о девушке, летящей через океан на контрабасе. Таня выглядела просто ужасно. Грязная одежда, промокшая до нитки, мешки под глазами, высохшие дорожки слёз, воспалённые глаза, запёкшаяся на руке кровь… И мутный, ничего не видящий пред собой взгляд.
«Куда я лечу? Зачем? Я никогда не смогу этого сделать, я знаю. Или нет?.. Неужели я смогу… убить? А почему нет? Я убивала Чуму. Почему-то я никогда раньше не задумывалась о том, что я именно убиваю её. В голове было только спасать, побеждать, но никогда - убивать… Значит, я – убийца?
Это безумие. Я больше не могу ни о чём думать. Мне повсюду мерещится кинжал. Пальцы правой руки сами его сжимают, чтобы ударить… Я сама себя боюсь. Раньше мне казалось, я знаю себя, могу себе доверять. Теперь я боюсь смотреть в зеркало. Что я там увижу? Испуганную маленькую девочку? Или холодную расчетливую убийцу? Наверное, я схожу с ума…»
Спохватившись, Таня поняла, что уже давно не контролирует полёт. Дотронувшись замёрзшими пальцами до одной струны и увидев призрачно голубую нить, она выровняла контрабас. А ведь о нити Ариадны ей рассказал дед… Воспоминание кольнуло сердце и… ушло. Мёртвое сердце нельзя уколоть. Внучка Феофила уже давно не испытывала боли потери, все чувства ушли, остались только шок и тяжесть обещания. И снова разум опустился в круг размышлений, замкнутый круг тьмы, который ведёт только к безумию…
Через час Гроттер приземлилась в Магфорде. Англия, страна туманов. Как ей сейчас хотелось уйти, раствориться, затеряться в этом тумане! Стать бесплотной тенью, перелётной серой птицей… Но вместо этого она, молча волоча летательный инструмент, побрела к полю. Почему-то Таня была уверена, что Пуппер именно там. Они могли бы разминуться в пяти метрах друг от друга, на что Таня в душе очень надеялась, но вместо этого Гурий почти сразу налетел на неё, испортив прекрасный пируэт.
В сознании мелькнуло: «Это судьба», отчего девушка вздрогнула.
- О, Танья! Как я рад. Мы так давно не виделись… Я есть ошень скучаль! – и Гурий стал что-то без устали лопотать.
«Вот сейчас. Туман… Мне как раз на руку, никто ничего не заподозрит… Только попросить его снять амулеты, и всё. Меня никто здесь не видел, я возьму его сердце, долечу до Тибидохса и… Что? Возьму сердце? Как я могу даже думать об этом! Но… Нет, я должна. Одного из них мне придётся убить. Если я не убью его, то я должна буду убить кого-то другого. Я сделаю это, ради Вани. Ради Вани? Что я несу? Гурий, такой родной, всегда рядом, он не изменился. А как мы возвращали посох? А его глупая дуэль? Ради него я поцеловала некромага… Нет! Не думать об этом! Просто ни о чём не думать. Амулеты, кинжал, сердце. Вот и всё. Только это. Амулеты. Кинжал. Сердце. Амулеты. Кинжал. Сердце…»
- Таньюша, ты меня совсем не слушать. Что-то случилось? – Гурий удивлённо поправил свои очки. Кажется, новые. Она никогда не могла за этим уследить. А сейчас даже сфокусироваться было сложно.
- Нет. Всё нормально, нормально. Я хотела спросить… попросить… То есть… Какие амулеты тебя защищают? Можешь показать?
- О, конечно! Меня защищать самая сильная магия. Вот этот амулет, - он стянул с шеи золотой амулет на цепочке и передал его Тане, - сделан на основе драконьей кровь, очень могущественно! Никто не уметь насылать на меня порча или сглаз. А этот, - ещё один оказался в руках Тани, - такой древний, что говорят, он защищал самого Древнир! Видишь эту руна? Он сам её нанёс. Никто до сих пор не знать, что она означать. И последний, от любовный магия, ты понимаешь, - порозовел драконболист. – У меня очень много фанаток, я должен его всегда носить.
Всю знаменитую непробиваемую защиту великой звезды Гроттер держала в одной руке.
- И всё? На тебе больше ничего нет? Никаких зелий, заклятий? – казалось, эти слова произнёс кто-то другой.
- Ничего, - подтвердил Пуппер. – Этого хватает, очень хороший и сильный магия, никак нельзя преодолеть.
«Чего ты стоишь, дура? Сейчас самый подходящий момент! Он беззащитен, он в твоей власти, только ударь…» В правой руке что-то материализовалось. Твёрдое и холодное. По коже пробежали мурашки. Девушка одним пальцем провела чуть выше и… чуть не вскрикнула: на коже появился свежий порез. Самые худшие кошмары сбывались наяву.
«Ты всё-таки нагнал меня. Почему? За что? Я не хочу. Не хочу его убивать! Только не его, я не могу… Нет, могу. Смогу. Прямо сейчас! Амулеты, кинжал, сердце. Осталось только сердце. Один удар, поворот рукой, и всё. Всё закончится, всё будет сделано, мир спасён. Надо выкинуть всё из головы. Сердце, взять его сердце. Сердце…»
- … и сердце. Что скажешь? Ты выйдешь за меня? – он стоял перед ней, припав на одно колено. Её левая рука каким-то чудом уже была зажата мёртвой хваткой.
- Что? – во всём теле появилась дикая слабость. Голова кружилась, ноги еле держали.
- Я предлагать тебе руку и сердце, - взволнованно повторил Гурий. – Ты выйдешь за меня, Танья?
Амулеты посыпались в траву. Губы начали прыгать, лицо кривилось в гримасе.
- Гурий, я… Прости. Прости меня… - она дёрнулась обнять его, но тут же спохватилась: кинжал! Девушка посмотрела на правую руку: пусто, только капля крови размазалась по пальцам. – Прости меня, пожалуйста, прости! – И она быстро запрыгнула на контрабас, выкрикнув самое скоростное заклятие.
Пуппер изумлённо смотрел на неё. Но туман поглотил Таню за пару секунд, и Гурий, пожав плечами, стал искать амулеты в траве, близоруко щурясь.
Она летела через океан, уже в обратную сторону, и кричала, била себя по рукам, по лицу, разбивала губы в кровь…
- Дрянь! Сволочь! Как я могла! Как могла даже подумать об этом?!! А он, он предложил мне руку и… С*ка!!! Я не стою его, не стою его любви, ни одного из них!! Это меня, меня надо убить! А-а-а…
Наверное, это и есть безумие. Когда уже не остаётся ничего, на что реагирует разум. Ей было всё равно, что происходит, куда и как она летит, осталась только боль. Тяжесть убийства оказалось слишком большой, невыносимой, она практически раздавила её. И Таня, ничего не желая видеть сквозь пелену слёз, уронила смычок. Контрабас стал неуправляемым, он неизбежно падал в океан… И волны сомкнулись над головой девушки.
«Вот он, выход! Я умру, сейчас. Я не смогу убить, но не смогу и смотреть, как гибнет мир. Это не самоубийство, просто несчастный случай… Та, кто победила богов, волшебников, Чуму… Нет, та, кто убила Чуму, умрёт из-за несчастного случая. Я сделала всё, что смогла. Я подарила этому миру ещё три дня жизни, три дня… Я заплатила за них своим разумом, а дед – своей жизнью. Хватит, я больше не могу. Не хочу. Это конец. Слава Древниру…»
Она расслабилась, отдаваясь во власть беспощадных волн. Но тело с ней не согласилось: оно хотело жить, любой ценой. Как только кончился воздух, руки и ноги сами начали дёргаться, вытаскивая её из глубины. Тело не хотело умирать. Таня снова отказалась на поверхности. В руку что-то уткнулось… Смычок! Она непроизвольно схватила его и поплыла, выкашливая попавшую в лёгкие воду, к контрабасу, который был в нескольких метрах впереди. И только взобравшись на него и снова оказавшись в воздухе, Таня подумала: «Какова вероятность того, что, упав в океан и уронив смычок, я не утону и снова найду его? Ноль. Этого не могло произойти. Но произошло». Ей было безумно холодно. «Наверное, это тоже судьба», - равнодушно отметила девушка, продолжая лететь в Тибидохс. Она возвращалась обратно к Жутким воротам.
Глава 4. Что я здесь делаю?
«Холодно... как мне холодно... Что это? Земля, вода... прибой. Как я сюда попала? И куда это – сюда?»
Таня с трудом открыла глаза. Небо. Серое, тяжёлое свинцовое небо. И мелкий противный дождь, он не падал сверху, он плавал в воздухе, пропитывая кожу, волосы, одежду девушки. На самой границе поля зрения виднелся кусочек земли с набегающими время от времени волнами. Магспирантка моргнула и попыталась сменить угол зрения. В спину сразу что-то грубо упёрлось, тихо звякнув струнами. Слева показался замок. Во вспышках молний он казался таким огромным и ужасающим, что хотелось броситься обратно в океан. Доберись сюда лопухоиды, они могли бы снимать тут первоклассные фильмы ужасов, наводя страх на зрителей одним только видом замка.
- Добро пожаловать домой, - тихо сказала сама себе Таня. Потом поднялась и хотела пойти к себе в комнату, но не нашла смычка.
«Второй раз за день. Интересно, когда я его потеряю окончательно?» Ей почему-то казалось, что она непременно его найдёт. Просто у каждого существует предел, черта, за которой всё становится безразлично, словно ты смотришь на мир сквозь плотную завесу, через которую не проникают ни боль, ни радость, ни страх, ни другие эмоции... Человек не может чувствовать больше, чем позволяет ему выносливость. Свой предел Тани перешагнула давно. Когда падала в океан. Когда выбиралась из него. Когда решила убить. Когда не смогла заснуть день назад.
- Магспирантка Гроттер, что вы здесь делаете?! – раздался строгий гневный голос. Девушка обернулась: перед ней стоял сердитый немолодой мужчина, за его спиной развевался плащ, мокро хлопая по ногам. Только через несколько секунд Таня узнала Поклепа.
- Повторяю ещё раз, Гроттер, для особых тормозов: что ты тут делаешь, в нескольких шагах от Заповедной рощи?
- Замерзаю, - вырвалось прежде, чем она осмыслила вопрос. «Действительно, что я здесь делаю? Ищу смычок? Я даже не помню, как я сюда прилетела. Пытаюсь придумать, кого мне убить? Пытаюсь покончить с собой? Что я здесь делаю?..»
Поклеп молча смотрел на неё пару мгновений, а потом стянул свой мокрый, ещё более холодный плащ и накинул ей на плечи. Затем взял контрабас, одним щелчком пальцев телепортировал к себе смычок и пошёл в замок. Тане ничего не оставалось, как последовать за ним. В другое время она растерянно пыталась бы понять, что всё это значит, но сейчас она просто шла, будто её вели на поводке: без мыслей, без желания, послушно переставляя ноги. Шаг. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг... Так не идут на казнь, так на неё ведут.
Их шаги гулко разносились по коридорам, вливаясь в рёв грома. Вода струйками лилась на пол, но тут же испарялась, не долетая до него.
- Нечего тут следить, - прочитав её мысли, сообщил завуч. – А мне потом что, подтирать за всеми.
Девушка даже плечами не пожала, только согласилась в душе: пусть испаряется, мне всё равно. Так они дошли до жилого этажа. Поклеп остановился.
- Держи свой контрабас, и живо в комнату! Что б я тебя здесь ночью больше не видел!
Она вопросительно посмотрела на него.
- Эх, не смотри на меня так. Директор мне всё рассказал. Про ворота, про твоего деда и про обещание. Где бы ты ни была этим днём, меня это не касается. Сейчас тебе многое позволено... – недовольно сказал завуч. - Но только сейчас! – он резко развернулся и зашагал прочь.
- Я пыталась, - тихо сказала Таня, - я попыталась убить Гурия. И не смогла... Понимаете? Я не смогла.
Он остановился. Обернулся и медленно подошёл к ней.
- Это очень тяжело, убивать в первый раз. Не все решаются переступить эту грань, не все решаются даже попытаться. На всё нужно время.
- Но у меня его нет...
- Нет, - эхом повторил он. – Придётся с этим смириться.
- Но как? Как я смогу!..
- Ты слишком много об этом думаешь, - спокойно прервал он её. – Успокойся.
Таня сделала глубокий вдох. И вдруг посмотрела на Поклепа совсем другими глазами: он уже убивал. А значит, делал когда-то это в первый раз.
- Что нужно, чтобы решиться? Что вы мне посоветуете? – сейчас она готова сделать всё, абсолютно всё, как он скажет. Скажет убить Ваньку, она убьёт. Вернуться к Гурию, вернётся. Прикончить некромага, только укажите способ!
- Иди спать, - почти ласково сказал Поклеп. – Тебе нужно отдохнуть, впереди тяжёлый день.
Он взял свой плащ, отвернулся от девушки и серой тенью мгновенно растворился во мраке Тибидохса. Прирождённый сторож, прирождённый надзиратель. Прирождённый убийца.
В его словах была доля истины. Может, единственной истины в этом океане безумия. Таня подхватила инструмент и пошла к себе. Проходя мимо комнаты, где раньше жил Валялкин, она остановилась. Свободной рукой коснулась двери, нежно провела по ней...
«Как же я соскучилась. Надо будет съездить к нему, столько не виделись. Почему, чтобы понять это, мне потребовалась такая боль? У него тихо, спокойно, я чувствую себя защищённой. И любимой, мне нужно осязать его любовь. Прикасаться к нему руками, ловить нежные взгляды, чувствовать дыхание у себя на щеке... Вместе ловить Тангро, которого назвали в честь танца. Пусть. Только бы быть там, с ним вместе... Нужно съездить к нему, хоть завтра. Он поможет мне, да. Почему я раньше об этом не подумала? Он должен мне помочь!» После этих мыслей стало немного легче. Она дошла до комнаты, разделась и легла спать.
А за окном бесновалась гроза, быстро догоняя по размаху бурю. Дождь уже не витал в воздухе, а нещадно колотил землю и всё, что не укрылось под крышей. Океан расплёскивался на сушу с такой силой, словно хотел стереть даже воспоминания об этом острове. На скале, нависающей над водой, стоял сердитый немолодой человек и смотрел вдаль. За его спиной промокший насквозь плащ остервенело колотил по ногам, наверняка оставляя на коже красные следы ударов. Волшебник мог бы сказать всего одно заклинание, чтобы дождь не причинял ему неудобств, но он так и продолжал смотреть куда-то за горизонт.
«Что я здесь делаю? Зачем всё это? Если даже дети в этом мире должны убивать, убивать друг друга... И никто не может ничего сделать, мы только отворачиваемся и проходим мимо, делая вид, что всё нормально, что так и должно быть... Тогда зачем я здесь? Что я здесь делаю? - спрашивал себя Поклеп Поклепыч. – Я замерзаю... Я здесь, чтобы было кому замерзать...»
Глава 5. Вопреки…
Утро после дождя – это ирреальная сказка. Когда ещё можно увидеть такое марево красок? Блеск, чистота, яркость, безумное смешение цветов, улыбки, подсвечивающие даже воздух, искры в глазах… И вместе с мириадам солнечных зайчиков в зал Двух стихий из пелены вчерашнего ночного дождя вошла одна серая тень. Чёрные линялые джинсы и чёрная выцветшая майка, старые кроссовки. И только копна рыжих волос неуместно контрастировала с общей картиной мрачности. Таня неслышно села за стол, взяла ближайшую тарелку и принялась жевать.
«Я продолжаю сходить с ума. Стук сердца, почему я слышу его везде? Я знаю, что в зале сейчас 28 человек, я слышу их сердцебиения. Я могу точно сказать пульс каждого, я могу определить, кто это, могу одним движением оказаться у него за спиной, могу оборвать эту цепочку звуков…»
В правой руке был нож. Она секунду смотрела на него, потом отложила в сторону и взяла ложку. Редька… Чёрт с ней, пусть все пялятся, она будет есть редьку ложкой. Колюще–режущие предметы ей теперь непозволительны.
«Интересно, а сердце можно вынуть ложкой?.. – Можно, она это знала. К горлу подступила волна тошноты… Ещё одна ложка редьки. Это полезно для здоровья, надо набираться сил… - И часы, их бесконечное тиканье. Обратный отсчёт… Я схожу с ума».
- Тань, привет! Ты чего здесь одна сидишь? Фу, редька! Пошли, у нас сегодня шоколадный торт. Еле отвоевал у пятого столика!..
Ягун. Она закрывает глаза… Удар, удар… Раз-два, раз-два… Вдох, раз-два, раз-два, выдох… Он сглатывает, кадык двигается по горлу вверх-вниз… Стук сердца, он слишком близко, можно коснуться рукой, можно дотянуться до ножа, можно дотянуться ножом… Она не открывает глаз.
- Не сегодня, я уже наелась. Оставь меня, мне нужно побыть одной.
Мертвенный лёд её голоса приводит неунывающего комментатора в ужас. Настолько, что он даже не решается подзеркалить Таню, чем, несомненно, спасает свою жизнь.
- Хорошо, увидимся после, - очень тихо, беззвучно, без резких движений он отходит от столика. И, только выйдя из зала, понимает, что так его напугало: голос, он почти как у некромага, но это ещё не всё. Он страшнее, чем у некромага.
Когда ей показалось, что она достаточно уже съела, Таня встала из-за стола и вышла из замка. Лужи на земле, они отказываются отражать её лицо. Они тоже боятся его отражать, боятся смотреть на свою смерть. Девушка уверенно шагает прямо по лужам, легко разбивая ровную гладь.
- Таня, подожди! – сзади её кто-то догоняет. – Постой! – звук шагов, ещё одно сердцебиение.
Она оборачивается, чтобы избавиться от этой мелкой преграды. Ей нужно лететь, к Ване, почему именно сегодня всем надо с ней поговорить? Но Гроттер тут же застывает: к ней бежит Валялкин. Неловко размахивая руками, жёлтая майка, уже изрядно потрёпанная, промокла и прилипла к телу. Крохотный дракончик суетливо кружится над головой юноши, его когти в опасной близости проносятся около лица девушки.
- Привет! Я решил навестить вас всех, я так соскучился! Прости, что не написал, хотел сделать сюрприз. – Он весело смеётся.
Он легко касается её губ, как мимолётный ветерок, срывает невесомый поцелуй. Таня только ошеломлённо смотрит на него, а в голове вертится одна единственная мысль: почему она его не узнала? Она же сама собиралась к нему, думала о нём, скучала… Но почему впервые она не узнала его голос?..
- Ты чего так смотришь? – наконец, спросил Ваня.
- У тебя получилось. Сделать сюрприз, - берёт себя в руки девушка.
- Вот и отлично, - радуется он. – А ты куда-то собралась? – Валялкин увидел контрабас.
- А я к тебе хотела лететь, тоже соскучилась, - впервые за эти дни улыбнулась Гроттер.
Они вместе рассмеялись.
- Погуляем по пляжу?
- Давай.